Виталий Бианки. Заяц, Косач, Медведь и Весна

 
   Прилетела красавица Весна на лебединых крыльях, — и вот стало шумно в лесу! Снег рушится, бегут-журчат ручьи, льдинки в них позванивают, в ветвях ветер насвистывает. И птицы, птицы щебечут, поют-заливаются, ни днём, ни ночью покоя не знают!
   А Дед Мороз недалеко ушёл, — он всё слышит.
   «То ли дело, — думает, — при мне было. Тишина в лесу, только деревья покряхтывают. Поди, всем надоел весенний-то гам. Будут рады теперь, коли вернусь».
   Пробрался ночью в лес, схоронился под тёмной елью.
   Вот зорька занялась. И слышит Дед Мороз: бежит по лесу Заяц, притоптывает, в голос кричит.
   «Плохо пришлось Заиньке, — думает Дед Мороз. — Снег-то, почитай, весь сошёл, земля серая, а он беленький, — всяк его видит-ловит. Совсем ополоумел косой со страху».
   Глядь — выскочил Заяц на тропочку. Только он уж не белый: серый Заяц. За ним товарищи — такие же серые зайцы. Кричат, притоптывают, один через другого скачут.
   Дед Мороз и рукава развёл.
   — Что такое Весна делает! Заяц товарищей со всего леса созвал. Верещит. Чехарду затеял, — совсем страх потерял!
   Проскакали мимо весёлые зайцы.
   Зорька ярче.
   И видит Дед Мороз: сидит на лугу у опушки Косач-Тетерев, чёрный, как уголь.
   «Вот кому беда пришла, — думает Дед Мороз. — Ведь он у меня под снегом ночевал. Теперь снегу нет, а лес ещё голый стоит. Негде Косачу спрятаться, покой найти — ни на земле, ни на дереве».
   А Косач и не думает прятаться: к нему тетё-рочки на опушку слетаются, а он-то перед ними красуется, звонким голосом бормочет:

 
— Чуф-ши! Чуф-ши!
Красны брови хороши!
Хвост-косицы подниму,
Круты крылья разверну!
 

   К нему товарищи на луг слетаются. А он их задирает:

 
— Чуф-шу! Чуф-шу!
Выходите на левшу!
Я вам перья причешу!
 

   Подпрыгнул — сшиблись, — только пух летит!
   «Что Весна делает-то! — Мороз думает. — Мирная птица в драчку полезла. О покое и забыла».
   Разгорелся день, — улетели тетерева с луга.
   Идёт по лесу Медведь. Тощий.
   «Каково-то тебе, косолапый? — думает Дед Мороз. — Небось плачешь по берлоге своей? Спал бы да спал в ней — и голода бы не знал».
   А Медведь остановился, когтями из земли какие-то корешки выкопал, — жуёт, похрюкивает от удовольствия: видать, сладкие на вкус корешки-то.
   Дед Мороз пятернёй под шапку полез:
   — Что ты скажешь, — и этот Весне рад! Никто по мне не тужит… Пойти спросить у неё, чем она всех с ума свела?
   Вылез из-под ели, пошёл по лесу Весну разыскивать. А красавица Весна сама ему навстречу летит, лебедиными крыльями плещет, — вся в цветах разноцветных, вся в солнечном золоте. Говорит ему свирельным голосом:
   — Что, старый? На пляски, да песни наши пришёл поглядеть? Или напугать кого задумал?
   — Напугаешь их!.. — кряхтит Дед Мороз. — Заяц — и тот нынче страх потерял. И что ты сделала им такое, что все тебя славят, с ума посходили?
   Улыбнулась красавица Весна.
   — А ты их сам спроси, чему они радуются. Заиграла песню и с песней полетела над лесом, над лесом в зелёной дымке. Отыскал Дед Мороз Зайца.
   — Ты чему рад?
   — Весне, Дедушка. Рад теплу, солнцу рад, травке шёлковой. Ведь всю зиму зелёного росточка не видел, все осинки ободрал, горьку кору глодал. А травка-то сладенька.
   Отыскал Дед Мороз Косача.
   — Ты чему рад?
   — Рад я крылья поразмять, удаль-силу показать. Чуф-ши! Чуф-ши! Красны брови горячи, круты крылья хороши.
   Отыскал Дед Мороз Медведя.
   — А ты чему рад?
   Медведь застыдился, лапой закрылся, шепчет:
   — Цветочкам я, Дедушка, рад…
   — Ох-ох, насмешил, ох, распотешил! Красным девушкам впору цветам радоваться, не тебе, косолапому. Веночки из них, что ли, плести будешь? Да я тебе, — хочешь? — мешок цветов накидаю, всю землю ими покрою. Все беленькие — один к одному.
   И ну трясти рукавом. А из рукава у него — снежинки, снежинки, снежинки, — и закрутилась метелица хлопьями.
   Медведь говорит:
   — Нет, старик! Твои цветы мёртвые. Не пахнут они и глаз не радуют. Ими только могилы засыпать. А у Весны-красавицы каждый малый цветочек — радость светлая, каждый счастье сулит. Ты придёшь — зиму лютую с собой приведёшь. А Весна идёт — красно лето за собой ведёт. Каждый малый цветочек её мёд в себе копит, каждый летом ягоду нам обещает.
   Помолчал Медведь и опять лапой закрылся.
   — А мы, — шепчет, — медведи-то, ба-альшие сластёны! Я зимой в берлоге сплю, снег да лёд надо мной, а сны мне всё про сладкое снятся: про мёд да про ягоды.
   — Ну, — сказал Дед Мороз, — коли уж ты, лохматый, о сладком мечтаешь, так мне и впрямь у вас делать нечего.
   Рассердился и ушёл так далеко, что скоро Заяц, Косач да Медведь и совсем о нём забыли.