Юрий Коваль. Недопесок. Стр. 27

   Странно подействовал выстрел на старый колодец. Дремавший последние двадцать лет колодец вдруг ожил, ворчливо буркнул: «Всё путём» – и после этого заглох навсегда.
   Дошкольник Серпокрылов и Коля скатились тем временем к месту происшествия.
   – Во чудо-то! – восхищался Коля, хлопая себя восторженно по бокам. – Вот это песец! Во бы кого нарисовать!
   – Красив! – соглашался учитель. – Удивительный мех. Давайте отведём его в школу.
   – Тиша, вставай! – сказала Вера и дёрнула верёвку.
   И тут спасённый Наполеон должен был, конечно, встать, улыбнуться, но вместо этого он злобно оскалился, будто сроду не был знаком с Верой Мериновой.
   – Тиш, Тиш, ты чего?
   – «Тиша»! – презрительно фыркнул дошкольник. – Его звать Филька.
   – Не Филька, а Тиша, – заспорила Вера. – Тоже мне придумал.
   Серпокрылов уважал Веру Меринову и мог без конца снимать её с айсберга и носить на руках. Но когда его задевали за живое, он становился упрям как бык. Поэтому пару минут у колодца только и слышно было: «Тиша… Филька… Дурак… Сейчас по шее… А ну, попробуй… Сейчас попробую… Ну, пробуй, пробуй, что ж стоишь…»
   И Лёша хотел попробовать, но в дело вмешался учитель.
   – Ладно вам, – сказал он. – Неважно, как его зовут. Важно другое: что с ним делать?
   – В деревню отведём, – ответила Вера.
   – А дальше что?
   – Будет жить у меня. Я его воспитаю.
   – Ишь придумала, – сказал дошкольник, как будто и не уважал никогда Веру Меринову. Он терпеть всё-таки не мог, когда его задевали за живое. – Ну, ладно, бери Фильку себе. А мы посмотрим, как ты это сделаешь.
   – И возьму.
   Вера решительно дёрнула верёвку. Опять померк в глазах недопёска белый свет. Он упёрся в землю короткими своими лапами, изловчился и злобно схватил верёвку зубами.
   – Ну, ловко! Ай да Верка! Прямо животновод.
   – Тиша, Тиша, – нежно говорила Вера, – успокойся.
   Она достала из кармана конфету, осторожно протянула руку, чтобы погладить песца. Наполеон огрызнулся – конфета упала в снег.
   – Фу, какой злой. Тиша, что с тобой?
   – А ты думала, из-за конфетки он тебе валенки будет лизать? Дай сюда верёвку и отойди в сторону. Он пугается. Вылезай совсем из оврага. За дело берётся Серпокрылов!
   – Отойдём, ребята, – рассудительно сказал Павел Сергеевич. – Посмотрим, как у Лёши получится.
   Павел Сергеевич и ребята вылезли на гребень оврага и стали глядеть сверху, что будет делать дошкольник.
   Он ничего не делал, только вытянул из кармана мотоциклетную перчатку и бросил её прямо под нос Наполеону. Потом не удержался, поднял конфету «Озеро Рица» и сунул в рот.
   И больше не шевелился, руками не махал, за верёвку не дёргал. Правда, порой раздавались в овраге какие-то диковатые звуки, похожие на чмоканье лошади, – это дошкольник Серпокрылов сосал «Озеро Рица». Наполеону эти звуки чем-то понравились, даже успокоили.
   Легонечко носом толкнул он мотоциклетную перчатку, взял её в зубы. Перчатка слабо запищала.
   Наполеон тряхнул головой, обнюхал знакомые валенки, установил нос свой на север и решительно стал выбираться из оврага. Дошкольник поспешил за ним, стараясь не натягивать верёвку. Неизвестно, что успокоило Наполеона: перчатка или валенки. Наверно, он просто понял, что дошкольник – порядочный человек: верёвку не дёргает, пешнёй не машет. Он только бежит следом, вроде Сто шестнадцатого.
   – Ну даёт дошкольник! – изумлялся Коля Калинин.
   Наполеон вылез из оврага шагах в тридцати от ребят и побежал прямо в открытое поле.
   – Куда это вы?
   – На Северный полюс!
   – Поворачивай, поворачивай в деревню! – закричала Вера и побежала за ними вдогонку, а за нею тронулись Коля и Павел Сергеевич.
   – Поворачивай! Поворачивай!
   Но Наполеон не собирался поворачивать в деревню. Он пробежал озимое поле, пересек клеверище, опустился в овраг, теперь уже в другой овраг, не ковылкинский, а кадошкинский, по гнилым мосткам перебежал речку Мшажку и снова выскочил на поле. На север, точно на север бежал Наполеон и странную вёл за собой компанию – дошкольника, двух второклассников и учителя с ружьём.