Юрий Коваль. Сказка о праздничных стихах

   Что-то глухо стукнуло в окно – и Лёля проснулась. Она открыла глаза и не сразу поняла, что произошло. В комнате было светло-светло. Странно, огромно и празднично.
   Она подбежала к окну и сразу увидела – снег!
   Снег выпал! Снег!
   Под окном стоял Мишка-солдатик и лепил снежок. Прицелился, кинул и ловко попал, не в стекло, а в оконную раму. Вот, оказывается, какой глухой стук разбудил Лёлю.
   – Ну погоди, Мишка! – крикнула Лёля через стекло и, даже не умывшись, побежала на улицу.
   Она выскочила на крыльцо, слепила снежок и кинула Мишке прямо в лоб, да попала в деда Игната. Слепила было второй, но не успела долепить, как дед Игнат зазвонил в колокольчик – пора, пора, пора! Пора на урок!
   И у колокольчика школьного был сегодня какой-то особенный снежный и праздничный звонок.
   Выпал, выпал, выпал снег – и преобразилась деревня Полыновка, исчезли под снегом засохшие, пожухлые травы, светлыми стали тёмные соломенные крыши, а из труб валил новый дым – снежный, зимний.
   – Ну, ребята, – сказала Татьяна Дмитриевна, – сегодня у нас настоящий праздник! Выпал первый снег! Будем праздновать!
   – Как праздновать? Как, Татьяна Дмитриевна? Блины, что ли, печь?
   – Или пироги со снегом?
   – Блины потом, – улыбнулась учительница. – И пироги потом. Первым делом будем читать праздничные стихи. На празднике обязательно надо читать стихи.
   Ребята примолкли. Они, конечно, не знали, что на празднике надо читать стихи.
   Татьяна Дмитриевна достала книжку и стала читать: 

 
Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетётся рысью как-нибудь…
 

   И пока читала Татьяна Дмитриевна, в классе было тихо-тихо, а за окном белым-бело.
   Ребята, конечно, поняли, что стихи эти особенные, действительно праздничные. Они поняли и слова «зима», «крестьянин», «лошадка». Сообразили, что «дровни» – это сани, на которых возят дрова. Но три слова они не поняли: «торжествуя», «почуя» и «обновляет».
   И Татьяна Дмитриевна стала объяснять:
   – Торжествует – значит, радуется. Снег выпал. Теперь не надо на телеге грязь месить, на санках-то куда приятней катиться по снегу. Вот и мы сегодня радуемся, торжествуем, потому что в природе произошло великое событие – выпал снег! Ясно?
   – Ясно! Ясно!
   – Татьяна Дмитриевна! Давай торжествовать! – за-кричал солдатик.
   – Давай! Давай! – подхватили все.
   И тут поднялся в классе крик и гвалт: кто размахивал руками, кто пел, а кто кричал – в общем, все торжествовали как умели. А Татьяна Дмитриевна смотрела на это торжество и смеялась.
   – Ну ладно, хватит торжествовать, – сказала она наконец. – Разберём теперь другие слова: «Его лошадка, снег почуя…» Так вот, лошадка почувствовала снег, почуяла, вдохнула снежный запах. Понимаете?
   – Понимаем, понимаем! – закричали ребята.
   – А ты, Ванечка, понял или нет?
   – Понял, – тихо сказал Ванечка.
   – А что ты понял?
   – Лошадку.
   – А ещё чего ты понял?
   – Я лошадку понял.
   – А как ты понял-то?
   – А так, – сказал Ванечка. – Лошадка вышла из сарая и увидела снег и сделала вот так. – И тут Ванечка сморщил свой нос и стал нюхать парту.
   Тут все, конечно, засмеялись, как Ванечка понял лошадку, и особенно было смешно, как он парту нюхает.
   А Ванечка сморщил нос и только хотел было заплакать, но Татьяна Дмитриевна сказала:
   – Ребята, скорей, скорей, посмотрите в окно.
   И все кинулись к окну, а Ванечка подумал: «Потом поплачу» – и тоже побежал к окну.
   А там за окном ехал на санях к школе дед Игнат. Он помахивал кнутом, а на санях, на дровнях, лежали дрова, и лошадка рысью плелась как-нибудь, а путь, по которому подъезжал к школе дед Игнат, и вправду обновлялся – первые санные следы ложились на первый снег.
   И всё было в точности так, как читала стихи учительница, только особенного торжества не было видно на лице деда Игната.
   Лошадь стала, дед Игнат слез с саней и, развязывая верёвку, обхватившую дрова, бормотал что-то. Через стекло не было слышно, что он бормотал, но все ребята знали:
   – Ну вот и приехали.