Юрий Коваль. Сказка о волках и глупой корове
СКАЗКА О ВОЛКАХ И ГЛУПОЙ КОРОВЕ
Да, снились Лёле в ту ночь лес и деревья, закутанные в одеяла. а между деревьями ходили «волчки». Не волки, а именно – «волчки». Они не были страшными. Они жевали пельмени, таскали с собою по лесу самовар, играли на балалайках. Хорошие были «волчки», симпатичные.
Сон есть сон. Сон отснился, сон забылся.
А глубокой зимой объявились в окрестностях деревни Полыновки – волки.
Волки, а не «волчки».
Волки выли. По ночам подходили к деревне особенно близко и выли в ближних оврагах, и страшно, что не было их видно, а только вой слышался, жуткий и гнусавый.
Дед Игнат залезал на колокольню, отбивал в колокол часы для путников, и замолкали волки, отходили от деревни. Но они, как видно, понимали, что колокол не для них, а для путников, и скоро возвращались и выли снова, и всю ночь слышался колокол деда Игната и волчий вой.
Лёля понимала, для чего волки подходят к деревне. Скучно и холодно там, в лесах и оврагах, а здесь-то теплей, здесь и колокол и сосновая лампа. И Лёля думала: если б и она была волком, конечно, пошла бы к деревне.
Лёля не боялась волков.
У неё было оружие – палка с острым железным наконечником. Эту палку-копьё сделал для неё дед Игнат, и Лёля брала на улицу своё копьё. Она была уверена, что сумеет защитить и себя и своих друзей.
В кармане Лёля носила немного соли, чтоб бросить в случае чего волку в глаза. А уж если он сумеет проморгаться и раскроет всё-таки пасть, ту уж Лёля знала, что надо делать. Надо просто-напросто сунуть ему в пасть руку, и так глубоко сунуть, чтоб волк задохнулся.
С копьём в руке, с горстью соли в кармане смело гуляла Лёля по деревне, и волки на неё не нападали. Они, конечно, понимали, что справиться с Лёлей им не удастся.
Но однажды на неё напала корова Чекашкиных. Глупая корова, бодливая. Ни с того ни с сего она погналась вдруг за Лёлей, прижала её рогами к завалинке, и так ловко прижала, что Лёля оказалась между рогов.
Лёля не кричала и не звала никого на помощь. Она рассуждала.
«Я, конечно, свободно могу бросить горсть соли корове в глаза, – рассуждала она. – Но стоит ли? Ослепнет корова, доиться перестанет. Как же будут жить Чекашкины без творога и молока?»
Корова-дура не знала, какая опасность нависла над нею и над Чекашкиными. Она ревела, вращая глазами, а Лёля терпеливо ждала.
«Перетерплю корову, – думала Лёля. – Надоест ей в конце концов к завалинке меня прижимать. Перетерплю, а то Чекашкиных жалко».
И корове наконец надоело так глупо стоять, прижавшись рогами к завалинке, она побрела восвояси.
Ни Чекашкины, ни их глупая бодливая корова так и не узнали никогда, от какой опасности спасла их Лёля.
Сон есть сон. Сон отснился, сон забылся.
А глубокой зимой объявились в окрестностях деревни Полыновки – волки.
Волки, а не «волчки».
Волки выли. По ночам подходили к деревне особенно близко и выли в ближних оврагах, и страшно, что не было их видно, а только вой слышался, жуткий и гнусавый.
Дед Игнат залезал на колокольню, отбивал в колокол часы для путников, и замолкали волки, отходили от деревни. Но они, как видно, понимали, что колокол не для них, а для путников, и скоро возвращались и выли снова, и всю ночь слышался колокол деда Игната и волчий вой.
Лёля понимала, для чего волки подходят к деревне. Скучно и холодно там, в лесах и оврагах, а здесь-то теплей, здесь и колокол и сосновая лампа. И Лёля думала: если б и она была волком, конечно, пошла бы к деревне.
Лёля не боялась волков.
У неё было оружие – палка с острым железным наконечником. Эту палку-копьё сделал для неё дед Игнат, и Лёля брала на улицу своё копьё. Она была уверена, что сумеет защитить и себя и своих друзей.
В кармане Лёля носила немного соли, чтоб бросить в случае чего волку в глаза. А уж если он сумеет проморгаться и раскроет всё-таки пасть, ту уж Лёля знала, что надо делать. Надо просто-напросто сунуть ему в пасть руку, и так глубоко сунуть, чтоб волк задохнулся.
С копьём в руке, с горстью соли в кармане смело гуляла Лёля по деревне, и волки на неё не нападали. Они, конечно, понимали, что справиться с Лёлей им не удастся.
Но однажды на неё напала корова Чекашкиных. Глупая корова, бодливая. Ни с того ни с сего она погналась вдруг за Лёлей, прижала её рогами к завалинке, и так ловко прижала, что Лёля оказалась между рогов.
Лёля не кричала и не звала никого на помощь. Она рассуждала.
«Я, конечно, свободно могу бросить горсть соли корове в глаза, – рассуждала она. – Но стоит ли? Ослепнет корова, доиться перестанет. Как же будут жить Чекашкины без творога и молока?»
Корова-дура не знала, какая опасность нависла над нею и над Чекашкиными. Она ревела, вращая глазами, а Лёля терпеливо ждала.
«Перетерплю корову, – думала Лёля. – Надоест ей в конце концов к завалинке меня прижимать. Перетерплю, а то Чекашкиных жалко».
И корове наконец надоело так глупо стоять, прижавшись рогами к завалинке, она побрела восвояси.
Ни Чекашкины, ни их глупая бодливая корова так и не узнали никогда, от какой опасности спасла их Лёля.