«Прощай, соседка! – Волк Кукушке говорил, — Напрасно я себя покоем здесь манил! Всё те ж у вас и люди и собаки: Один другого злей; и хоть ты ангел будь, Так не минуешь с ними драки». — «А далёко ль соседу путь? И где такой народ благочестивой, С которым думаешь ты жить в ладу?» «О, я прямёхонько иду В леса Аркадии[47] счастливой. Соседка, то-то сторона! Там, говорят, не знают, что война; Как агнцы, кротки человеки И молоком текут там реки; Ну, словом, царствуют златые времена! Как братья, все друг с другом поступают. И даже, говорят, собаки там не лают, Не только не кусают. Скажи ж сама, голубка, мне, Не мило ль, даже и во сне, Себя в краю таком увидеть тихом? Прости! не поминай нас лихом! Уж то-то там мы заживём: В ладу, в довольстве, в неге! Не так, как здесь, ходи с оглядкой днём И не засни спокойно на ночлеге». «Счастливый путь, сосед мой дорогой! — Кукушка говорит. – А свой ты нрав и зубы Здесь кинешь, иль возьмёшь с собой?» «Уж кинуть, вздор какой!» — «Так вспомни же меня, что быть тебе без шубы».
Чем нравом кто дурней, Тем более кричит и ропщет на людей: Не видит добрых он, куда ни обернётся, А первый сам ни с кем не уживётся.
