К Крестьянину на двор Залез осенней ночью вор; Забрался в клеть и на просторе, Обшаря стены все, и пол, и потолок, Покрал бессовестно что мог: И то сказать, какая совесть в воре! Ну так что наш мужик, бедняк, Богатым лёг, а с голью встал такою, Хоть по миру поди с сумою; Не дай бог никому проснуться худо так! Крестьянин тужит и горюет, Родню сзывает и друзей, Соседей всех и кумовей. «Нельзя ли, – говорит, – помочь беде моей?» Тут всякий с мужиком толкует, И умный свой даёт совет. Кум Карпыч говорит: «Эх, свет! Не надобно было тебе по миру славить, Что столько ты богат». Сват Климыч говорит: «Вперёд, мой милый сват, Старайся клеть[55] к избе гораздо ближе ставить». «Эх, братцы, это всё не так, — Сосед толкует Фока, — Не то беда, что клеть далека, Да надо на дворе лихих держать собак; Возьми-ка у меня щенка любого От Жучки: я бы рад соседа дорогого От сердца наделить, Чем их топить». И словом, от родни и от друзей любезных Советов тысячу надавано полезных, Кто сколько мог, А делом ни один бедняжке не помог.
На свете таково ж: коль в нужду попадёшься, Отведай сунуться к друзьям, Начнут советовать и вкось тебе, и впрямь: А чуть о помощи на деле заикнёшься, То лучший друг И нем и глух. [56]
