Гайда Лагздынь. Баран-крутолоб
БАРАН-КРУТОЛОБ
Когда овцы несутся мимо лагеря, поднимается страшная пыль. В деревне овцы кучками подбегают к домам, толпятся около ворот. Если воротца закрыты и овец никто не встречает, они несутся дальше и бродят у сараев. Потом бегут на колхозный скотный двор.
— А ну, непутевые! — кричит на них пастух дядя Паша.
Он отгоняет потерявшихся овец от колхозного стада.
— Домой пошли, бяшки! Домой, бяшки, пошли!
И как только дядя Паша овец распознает? — удивляется Димка.
— Он их в лицо знает! — серьезно отвечает маленький Павлик. — Мы ведь знаем в лицо барана — крутые рога?
— Крутолоб, — говорит Димка, — совсем другое дело. Крутолоб — особенный баран.
Баран, по кличке Крутолоб, по селу не бегает. Придя с поля, он, словно вкопанный, останавливается против своих ворот и призывно, басисто долго блеет: «Бэ-э-э-э-э, Бэ-э-э-э-э...»
Хозяйка барана, старушка баба Мотя, никогда не торопится.
— Никуда не денется! — говорит баба Мотя. — Не пущу, так ворота размолотит, а войдет!
И правда, если барана долго не впускали, он разбегался и бил в ворота круглыми огромными рогами.
— Сейчас, сейчас! — спешила тогда баба Мотя. — Дурень ты мой безмозглый. Голову расшибешь! Рога сломаешь! — и впускала барана во двор. — Заходитя, наше величество! — говорила баба Мотя, низко кланяясь крутолобому. — Кушать давно подано! Заходитя, Ваше величество! Заходитя!
— А ну, непутевые! — кричит на них пастух дядя Паша.
Он отгоняет потерявшихся овец от колхозного стада.
— Домой пошли, бяшки! Домой, бяшки, пошли!
И как только дядя Паша овец распознает? — удивляется Димка.
— Он их в лицо знает! — серьезно отвечает маленький Павлик. — Мы ведь знаем в лицо барана — крутые рога?
— Крутолоб, — говорит Димка, — совсем другое дело. Крутолоб — особенный баран.
Баран, по кличке Крутолоб, по селу не бегает. Придя с поля, он, словно вкопанный, останавливается против своих ворот и призывно, басисто долго блеет: «Бэ-э-э-э-э, Бэ-э-э-э-э...»
Хозяйка барана, старушка баба Мотя, никогда не торопится.
— Никуда не денется! — говорит баба Мотя. — Не пущу, так ворота размолотит, а войдет!
И правда, если барана долго не впускали, он разбегался и бил в ворота круглыми огромными рогами.
— Сейчас, сейчас! — спешила тогда баба Мотя. — Дурень ты мой безмозглый. Голову расшибешь! Рога сломаешь! — и впускала барана во двор. — Заходитя, наше величество! — говорила баба Мотя, низко кланяясь крутолобому. — Кушать давно подано! Заходитя, Ваше величество! Заходитя!