Валентина Осеева "Динка". Страница 014
Ведь вот тоже цельный день в воде торчит, хоть говори, хоть не говори... Ну, думаю, убью, на месте убью, коль моя! - тараторит какая-то женщина. - Ведь мне за ней приглядывать некогда... Я внаймах живу! - Она глубоко вздыхает и, взглянув на Динку, машет рукой: - Слава богу, не моя!
Девочка сидит на песке, в мокром платье, с волос ее стекает вода, в ушах стоит шум. Она разбита, уничтожена, побеждена самым позорным образом, ее тащили за волосы, топили, как щенка. Она боится поднять голову, открыть глаза. Голоса взрослых долетают до нее откуда-то издалека, она не слушает и не понимает, о чем они говорят.
- Вот ты баешь: не моя - и слава богу! А что твоя, что чужая - все едино живая душа. Ведь это когда б не мальчонка, дак поминай как звали... рассуждает рыбак.
- Он ее, дяденька, еще с баржи приметил да как сиганет в воду! захлебываясь, объясняет подросток.
- Верно, верно, когда б не он, пропала бы... - подтверждают вокруг.
- Ишь сочувственный какой. Сам-то небось напужался до смерти... Инда трясет его, бедняжечку, - раздаются жалостливые голоса женщин.
- Обыкновенное дело, тоже воды хлебнул немало... А между прочим, мы с Митричем тащим их, а он вцепился ей в гриву и не пускает... "Пусти, кричу, Лень!" А он держит. То ли рука у него онемела, то ли боялся, что упустим ее, усмехаясь, рассказывает белобрысый парнишка.
Ленька, стоя поодаль, ежится от озноба. Длинные холщовые штаны липнут к его ногам, лицо покрыто мелкой рябью, глаза смотрят испуганно... К кучке людей торопливо идет хозяин баржи...
- И ведь вот как чудно на белом свете, - степенно рассуждает Митрич. У него мягкие курчавые волосы с сильной проседью и такая же курчавая с проседью борода, а глаза светлые, лучистые. Такие глаза со светинкой называются "божий дар", и все, что бы ни говорил Митрич, они освещают своим внутренним чувством. - Чудно... - повторяет он, покачивая головой. - У бедного человека полна изба, иной и рад бы от лишнего рта ослобониться, дак вот ведь живут и в огне не горят и в воде не тонут, а у господ и няньки и мамки, а дитё углядеть не могут.
Динке холодно, она съеживается в комочек и еще ниже опускает голову.
Какая-то женщина наклоняется к ней, гладит жесткой ладонью мокрые волосы и участливо спрашивает:
- Сымешь платьице-то? Пущай просохнет на камушках, ась?
Но прикосновение чужой руки к волосам причиняет Динке сильную боль, она мотает головой и открывает глаза.
- Вставай, вставай, барышня! Накупалася, голубушка, вдосталь, другой раз не полезешь эдак-то, - ворчливо говорит прачка, отжимая подол Динкиного платья. - Ишь какая дачница купальная!
В кучке собравшихся слышится смех. Трошка и Минька, скрываясь за спинами людей, отходят подальше. Под тяжелыми сапогами хозяина баржи скрипит песок.
- Чего это тут собрались? - хмуро спрашивает он, бесцеремонно раздвигая народ и разглядывая Динку.
- Да вот утопленницу вытащили из воды. Ленька твой, спасал. Теперь, може, господа не поскупятся, дак и нам чарочку поднесешь, - поглаживая бороду, говорит Митрич.
- А и где он, Ленька-то? - оглядываясь, спрашивает хозяин баржи.
- Я тута, - тихо отзывается Ленька.
- Я те дам "тута"! - грубо передразнивает его хозяин. - Ты на барке должон быть. Пошто ушел без моего спросу? Ленька со крахом смотрит в бородатое лицо.
- Так ведь он человека спасал, чего кричишь, Гордей Лукич? - вступается белобрысый паренек.
Девочка сидит на песке, в мокром платье, с волос ее стекает вода, в ушах стоит шум. Она разбита, уничтожена, побеждена самым позорным образом, ее тащили за волосы, топили, как щенка. Она боится поднять голову, открыть глаза. Голоса взрослых долетают до нее откуда-то издалека, она не слушает и не понимает, о чем они говорят.
- Вот ты баешь: не моя - и слава богу! А что твоя, что чужая - все едино живая душа. Ведь это когда б не мальчонка, дак поминай как звали... рассуждает рыбак.
- Он ее, дяденька, еще с баржи приметил да как сиганет в воду! захлебываясь, объясняет подросток.
- Верно, верно, когда б не он, пропала бы... - подтверждают вокруг.
- Ишь сочувственный какой. Сам-то небось напужался до смерти... Инда трясет его, бедняжечку, - раздаются жалостливые голоса женщин.
- Обыкновенное дело, тоже воды хлебнул немало... А между прочим, мы с Митричем тащим их, а он вцепился ей в гриву и не пускает... "Пусти, кричу, Лень!" А он держит. То ли рука у него онемела, то ли боялся, что упустим ее, усмехаясь, рассказывает белобрысый парнишка.
Ленька, стоя поодаль, ежится от озноба. Длинные холщовые штаны липнут к его ногам, лицо покрыто мелкой рябью, глаза смотрят испуганно... К кучке людей торопливо идет хозяин баржи...
- И ведь вот как чудно на белом свете, - степенно рассуждает Митрич. У него мягкие курчавые волосы с сильной проседью и такая же курчавая с проседью борода, а глаза светлые, лучистые. Такие глаза со светинкой называются "божий дар", и все, что бы ни говорил Митрич, они освещают своим внутренним чувством. - Чудно... - повторяет он, покачивая головой. - У бедного человека полна изба, иной и рад бы от лишнего рта ослобониться, дак вот ведь живут и в огне не горят и в воде не тонут, а у господ и няньки и мамки, а дитё углядеть не могут.
Динке холодно, она съеживается в комочек и еще ниже опускает голову.
Какая-то женщина наклоняется к ней, гладит жесткой ладонью мокрые волосы и участливо спрашивает:
- Сымешь платьице-то? Пущай просохнет на камушках, ась?
Но прикосновение чужой руки к волосам причиняет Динке сильную боль, она мотает головой и открывает глаза.
- Вставай, вставай, барышня! Накупалася, голубушка, вдосталь, другой раз не полезешь эдак-то, - ворчливо говорит прачка, отжимая подол Динкиного платья. - Ишь какая дачница купальная!
В кучке собравшихся слышится смех. Трошка и Минька, скрываясь за спинами людей, отходят подальше. Под тяжелыми сапогами хозяина баржи скрипит песок.
- Чего это тут собрались? - хмуро спрашивает он, бесцеремонно раздвигая народ и разглядывая Динку.
- Да вот утопленницу вытащили из воды. Ленька твой, спасал. Теперь, може, господа не поскупятся, дак и нам чарочку поднесешь, - поглаживая бороду, говорит Митрич.
- А и где он, Ленька-то? - оглядываясь, спрашивает хозяин баржи.
- Я тута, - тихо отзывается Ленька.
- Я те дам "тута"! - грубо передразнивает его хозяин. - Ты на барке должон быть. Пошто ушел без моего спросу? Ленька со крахом смотрит в бородатое лицо.
- Так ведь он человека спасал, чего кричишь, Гордей Лукич? - вступается белобрысый паренек.