Валентина Осеева "Динка". Страница 101
- Задаром не бери ни от кого! - строго сказал Ленька и, бросив в корзину мешок, взял Динку за руку. - Теперь пошли на карусели!
За катанье на карусели брали недорого, и, посоветовавшись между собой, друзья решили для первого раза сесть вдвоем в санки,
Санки эти были расписные, красивые, с высокой резной спинкой и деревянным сиденьем. Динка подробно рассмотрела карусель, обошла кругом и удивилась:
- Лень, ведь это все вокруг столба крутится! И санки и лошадки! Они привязаны, что ли?
- А вон проволока-то сверху спускается! А эта крышка из парусины сделана, чтоб солнце не пекло!
- А не оборвется проволока?
- Нег, что ты! Здесь и взрослые катаются; это сейчас мало НАРОДУ, одни ребята, а вечером погляди!
Народу действительно было мало. Лошади и санки на карусели ехали пустые, только на одной лошадке сидел малыш в новом картузе и, проезжая мимо отца, махал ему ручонкой.
- Держись, держись, Митейка, упадешь! - кричал отец и бежал вслед за сыном.
В отдалении стояла толпа ребятишек и с завистью глядела на пустых лошадок, на пустые санки, на счастливого малыша.
Когда карусель остановилась, Динка влезла в самые красивые санки, Ленька последовал за ней. Оба гордо возвышались на сиденье и ждали колокольчика, который означал отправление.
- Вот весело! - говорила Динка. - И кто это придумал, Лень, такие карусели?
- А кто придумал? Они, верно, давно уже тут стоят. Колокольчик зазвонил, и санки полетели по кругу.
- Лень, Лень! Мы вокруг света едем! У меня просто сердце проваливается куда-то! Давай так до вечера кататься! Но Ленька не выдержал и четырех кругов.
- Я слезу, - сказал он. - Мне эта крутня не нравится. У меня от нее в животе бурчит!
- У меня тоже бурчит. Ты думаешь, это от карусели? Тогда давай скорее слезем!
Очутившись на земле, они оба зашатались и сели прямо на траву.
- Как пьяные! - засмеялась Динка.
- И кто это придумал только! - с удивлением сказал Ленька. - Вокруг столба человека крутить... Сроду не сяду я больше на эту карусель! Пойдем лучше пошатаемся по базару да купим чего-нибудь поесть.
- Пойдем! - обрадовалась Динка.
Они пошатались по базару, купили крючки, хлеб, баранки, съели мороженого, послушали шарманку и человека, который стоял в черном плаще и, переделив свой рот ребром ладони на две половины, пел то мужским, то женским голосом.
"Приходите, милый мой, выпить чашку чая", - пела одна половина его рта высоким, визгливым фальцетом.
"Нет, красотка, не приду, я сижу скучаю", - отвечала другая половина густым басом.
- Зачем это он так делает? - удивилась Динка. - Пел бы просто!
- Так, верно, больше дают, интереса больше, - пояснил Ленька.
- Вот шоколады, мармелады, яблоки, тянучки! - выкрикивал разносчик с лотком.
Ленька купил две тянучки и дал их Динке.
- Одну съешь сейчас, одну на пароходе, - сказал он. - А мне не надо. Я без них обхожусь и сроду сладкого себе не покупаю.
Они снова пошли через толкучку; там как будто стало еще, больше народу. Ленька положил вырученные деньги себе на грудь и все время прижимал их рукой; Динка держалась за его ремень.
- Скандал в замке графа, невеста оказалась гусаром! - выкрикивал в самой гуще какой-то человек. - Скандал в замке графа, выпуск пять копеек!
- Смотри, Лень, выпуск пять копеек! Это, верно, опять Пинкертон какой-нибудь?