- Вот еще принцесса, подумаешь! - возмущается Катя.
- Гордый Лина... Очень гордый... Силком ее таскать замуж нельзя, - грустит Малайка.
- Ишь, расселся... Какой гость неописуемый! - раздается вдруг голос Лины, и она сама неожиданно появляется перед крыльцом, позвякивая бусами на белой шее и ослепляя бедного Малайку пышным сатинетовым сарафаном.
Не смея взглянуть на ее чернобровое румяное лицо, Малайка жмурится, как от солнца.
- Здравствуй, Лина, - неуверенно говорит он, вставая и стаскивая со своей бритой головы тюбетейку. - Вот приехали, беспокоимся. Хотим смотреть, какой ты стал... Может, пересердился... - с улыбкой бормочет он, поднимая на Лину ласковые, умоляющие глаза.
- Ишь какой разлюбезный! "Может, пересердился"! А нет того, чтобы до кухни дойти, поздороваться? Сидит тута под прикрытием... Ладно, ладно, Малай Иваныч! - весело укоряет Лина.
Малайка топчется на месте, смущенно оправдывается и наконец, решившись, протягивает ей свой сверток.
- Бери, пожалуйста, бери! - с неожиданной горячностью восклицает он. Носи на здоровье, пожалуйста!
- Лина, Лина, не обижай его! - торопится предупредить Марина.
- Лина, не обижай! - волнуется Мышка.
- Мы не позволим обижать Малайку, - строго говорит Алина.
Динка, упираясь головой в Линин бок, сердито толкает ее.
- Лина, не ломайся! - кричит Катя. - Как тебе не стыдно мучить человека?
- Да чего вы шумите-то? Я ему еще и одного слова не сказала... разворачивая сверток, говорит Лина. Яркий шелк блестит и переливается в ее руках.
- Носи на здоровье, - просит Малайка.
- Да здоровья у меня и без твоего платка хватит, не об этом речь, - нежно и задумчиво отвечает Лина, любуясь шелком. - Только что ж ты мне подарки возишь, Малай Иваныч... - мягко и выразительно начинает она. - Что я - жена тебе аль невеста? Али уж глаза у меня такие завидущие, что я на чужое добро польщусь? За что про что подарки мне дарить? - постепенно расходится Лина, глядя на Малайку с уничтожающей насмешкой. - Кто ж это я тебе, по твоему разумению, Малай Иваныч?
- Ну, пошел-поехал! - машет руками Малайка и, оборачиваясь к Марине, отчаянным взглядом призывает ее на помощь.
- Что у тебя, сердца нет, Лина? Я просто удивляюсь тебе! - возмущается Марина.
- Лина, бери платок сейчас же! - топает ногой Динка. - Сейчас же бери! Я делаюсь больной!
- Сичас, сичас... Как же, так и схватила! Да не родился еще тот поп, который татарина с русской девкой обвенчает! И церкву ту еще не построили, где ихняя свадьба стрясется! - гневно кричит Лина, и, сверкнув яркими цветами, платок падает Малайке на грудь. - Не невеста я тебе, бери свой подарок назад, Малай Иваныч! - низко кланяясь, говорит Лина.
- Вот невежа! - сердится Катя. - Хотя бы из вежливости взяла!
- А вежливость эта мне ни к чему, я не барского роду-племени, душой кривить не могу, - вздыхает Лина и, взглянув на убитого горем Малайку, неожиданно ласково говорит: - Пойдемте, Малай Иваныч, на кухню, я вас чайком попою, пирогами угощу. Спрятайте ваш платок, и пойдемте.
Малайка поднимает с земли бумагу, аккуратно заворачивает свой платок и покорно следует за Линой.
- Он же может выкреститься, наконец! - с досадой говорит Катя. - Что это за ерунда такая?!
- Конечно, он может выкреститься. Но это не ерунда, а драма... Ведь Лина любит его. Вот что делают с людьми религиозные предрассудки, - грустно отвечает Марина.
А на кухне идет веселое угощение. Малайка что-то рассказывает, Лина хохочет. И провожать его она выходит в новом шелковом платочке.
