Потом подошел к столу, отпил глоток холодного чаю и вдруг рассердился на себя и на Леньку за весь этот разговор:
- Что ты душу из меня вытягиваешь? Не хочу я больше об этой сволочи говорить! А ты, понимаешь ли ты, все время лезешь не в свое дело! То с бубликами, понимаешь ли ты, то с этим предателем... - Степан совсем запутался и, увидев испуганное лицо Леньки, засмеялся. - Тебя бы в организаторы надо!
Ленька тоже засмеялся, и мир был восстановлен. Поболтав о разных пустяках, мальчик собрался уходить.
- Подожди, - сказал Степан и, порывшись на вешалке, нашел среди старой одёжи свой пиджак. - На-ка, примерь! Будешь носить в холодную погоду.
Ленька примерил. Пиджак был широк и длинен.
- Это ничего, - сказал Степан, - а вот рукава придется подрезать. Клади их на стол! Сейчас я наточу нож.
Он поточил о печку нож и, смерив оба рукава, решительно обкромсал их.
- Теперь надевай! - Да вот тебе еще на дорогу! - доставая из кармана новенький полтинник, сказал Степан. Ленька попятился.
- Пинжак возьму, а денег не возьму, - запротестовал он. Степан нахмурился.
- Хочешь дружить, так бери запросто, без всяких антимоний, - серьезно сказал он.
Ленька испугался и взял... Новенький, блестящий полтинник показался ему неслыханным богатством, и, прощаясь со Степаном, он с чувством сказал:
Со всех сторон хороший вы человек, как мой дядя Коля!
На пароходе Ленька ехал с билетом и на утес явился, как именинник. В одном кармане дареного пиджака у него лежало большое яблоко для Динки, в другом полфунта сахару и осьмушка чаю. После чаепития со Степаном Ленька решил, что чай - это самый питательный и благородный напиток на земле. Кроме того, он чувствовал себя взрослым и жаждал во всем подражать своему новому другу.
Вынув из корзины посуду и завернув в тряпочку Федькину долю от проданной рыбы, Ленька отложил ее в сторону. По-. том посчитал оставшиеся от покупок медяки и, вынув на ладонь полтинник, со счастливой улыбкой подумал:
"Это на лодку. Прикопим с Федькой еще четыре с полтиной и купим лодку! Вот Макака обрадуется!" Он посмотрел на заходящее солнце и с грустью подумал, что сегодня поздно бежать к Динке, так как пароход "Гоголь" уже пришел и мать девочки дома.
"Завтра пораньше пойду..." - успокоил себя Ленька и, еще раз полюбовавшись своим полтинником, спрятал его в карман. Потом снял пиджак и, бережно сложив его, оглянулся, ища достойного места для такой богатой обновы.
- Лень... Лень... Лень... - жалобно и протяжно донеслось вдруг откуда-то издали.
Мальчик вздрогнул, прислушался.
- Лень... Лень... - плакал знакомый голос.
- Макака!
Ленька бросил пиджак и, вихрем перелетев на обрыв, беспомощно заметался во все стороны:
- Макака! Макака!
Глава двадцать третья
НАШЛАСЬ!
- Лень... Лень... - слышится уже где-то ближе, вперемежку с рыданием, и в темной зелени белеет Динкино платье.
Ленька мчится навстречу девочке и, задохнувшись от бега, хватает ее за плечо.
- Кто тебя? - грозно кричит он, и светлые волосы его подымаются ершом, а лицо заливает краска гнева. - Кто тебя? Кто? - безжалостно встряхивая плачущую девочку, повторяет он, нетерпеливо требуя имя обидчика.
- Шар-ма-анщик, - опускаясь на землю, всхлипывает Динка.
- Шарманщик?! - не понимая, переспрашивает Ленька.
Динка кивает головой:
- Я целый день пела... Мы всё ходили, ходили... У меня уже... весь голос... вышел... Нам денежки давали... в шапку...
много Я хотела тебе... а он... не дал! - безутешно плача рассказывает она.
