Валентина Осеева "Динка". Страница 173
- Малай Иваныч! - строго прервала его Лина. - Не в нашем разумении, есть бог или нет... и не достойны мы обсуждать это... Только не могу я молиться с чистым сердцем... - Голос ее дрогнул, на щеке остановилась крупная слеза. Сыми икону, Малай Иваныч...
Малайка растерянно заморгал, глазами и не двинулся с места.
- Сыми, говорю, - повторила Лина. - Отдай верующему... - И голос ее зазвучал строже. - Не для хулы и насмешки отдаю. Сама от себя сердце отрываю! Гляди же и ты... не обидь меня глупым словом...
Мышка из-под широкого рукава Лины жадно следила за обоими.
Малайка осторожно снял икону; на пол посыпалась известка, на стене остались тонкие ниточки паутины.
- Сичас, пожаласта, берем... - держа икону прямо перед собой и выходя с ней за дверь, неуверенно бормотал Малайка. И, словно боясь, что Лина одумается, рассердится, раскричится, еще раз заглянул в кухню. - Совсем несть, Лина?
Лина, погруженная в свои мысли, не ответила. Малайка; прижимая к груди икону, на цыпочках прошел мимо окна и скрылся за деревьями.
- Ну вот, - сказала Лина. - Унес... Теперь пустой угол...
- Лина... - умоляюще прошептала Мышка.
- Ничего, доченька... не корю я тебя...
Лина оправила кровать, взбила подушки. Не спеша двигаясь по кухне, прибрала в углу сор и, открыв дверь, поглядела в сад. Малайки все не было.
- Небось в саму Волгу затащил, нехристь эдакий... возрадовался! - грустно усмехнулась Лина.
Но Малайка вернулся, весь пропыленный, с портретом в руках.
- Сичас, пожаласта... - промычал он, держа во рту гвозди, а под мышкой молоток.
- Что это ты, Малай Иваныч? Кого это приташил? - удтвленно спросила Лина.
Круглое лицо Малайки расцвело смущенной улыбкой:
- Один очень умный человек... будешь скучать - смотри портрет.
На Лину глянуло лицо незнакомого человека. Глаза его смотрели умно и проницательно.
- Батюшки! Да где же ты его взял? - всплеснула руками Лина.
- На чердаке. В папином ящике, - тихо сказала Мышка. Малайка, причмокнув языком от удовольствия, повесил портрет. Лина поглядела еще раз и глубоко вздохнула.
- Ничего, симпатичный, - равнодушно сказала она, махнув рукой.
- Это Чернышевский! - серьезно пояснила Мышка.
Глава тридцать четвертая
ОТРЕЧЕНИЕ ЛИНЫ И СЧАСТЬЕ МАЛАЙКИ
- Мама! - шепотом сказала Динка. - Малайка куда-то унес Линину икону.
- Что такое? - громко удивилась Марина. Катя подняла голову от шитья, Алина - от книги; но Динке не пришлось повторить свое сообщение, так как из кухни прибежала Мышка и начала сбивчиво рассказывать о том, что произошло:
- Лина не будет больше молиться... Она сама сказала Малайке, чтобы он снял ее икону... А на месте божьей матери у нее теперь висит Чернышевский! торжествующе закончила Мышка.
- Чернышевский? - рассеянно переспросила Марина и посмотрела на сестру.
Катя фыркнула и, пожав плечами, встала.
- Пойду посмотрю, в чем дело, - сказала она.
- Только не смейся, Лина очень плакала, - зашептала ей по дороге Мышка.
- Ничего не понимаю... - глядя на мать, сказала Алина.
- Я тоже... При чем тут Чернышевский? - ответила ей Марина.
Но Катя с Мышкой, обнявшись, вошли на террасу. - Марина! - падая в изнеможении на стул и с трудом сдерживая смех, сказала Катя. - Там действительно вместо иконы - Чернышевский...