Валентина Осеева "Динка". Страница 218
Но, возвращаясь к обеду домой, она вдруг серьезно сообщает:
- Я, наверное, уже объелась. Лень, потому что у меня в животе что-то ходит большими ногами.
- Да ну? - пугается Ленька. - Говорил, не ешь много.
- Ты ничего не говорил...
- Еще заболеешь теперь! - волнуется Ленька.
- Нет, я не заболею. Я просто пересплю это время.
- Ну, так не выходи после обеда, ложись спать! Динка соглашается. Она действительно так переполнилась арбузным соком, что даже щеки у нее лоснятся и нос стал розовый, как у поросенка.
- Ты ничего не ешь, Диночка... Может, тебе нездоровится? - спрашивает мама.
- Нет, мне очень, здоровится, - отвечает Динка и обводит взглядом все лица за столом.
"Это им всем нездоровится", - думает она, замечая необычную бледность матери, втянутые щеки Кати и окаймленные голубоватой тенью глаза Алины. О Мышке и говорить нечего - Мышка стала похожа на пестик внутри цветка. Никич и тот совсем засушился к концу лета. А говорят, что на даче люди поправляются... Вот так поправились, нечего сказать! Ей и жалко всех, и почему-то смешно. Но когда взрослые молчат и хмурятся, то смеяться нельзя. Нельзя и рассказывать что-нибудь. Катя сразу закроет рот одним словом: "Прекрати!"
Ладно. Динка с трудом дожевывает свою котлету и вылезает из-за стола.
На Волге гудит пароход. Катя вскидывает глаза на Марину и тихо говорит:
- Уже шесть часов...
Марина кивает головой, молча катает по скатерти хлебный шарик.
Никич двигает седыми бровями и, откашлявшись, глухо бросает в сторону;
- Теперь уж так или иначе...
Алина быстрым, тревожным взглядом окидывает лица взрослых и вытягивает из воротника шею, как будто ей душно.
- Кто-нибудь должен приехать, мама? - звонким голоском спрашивает Мышка.
- Нет, почему же? Сегодня не воскресенье, - отвечает мать.
Но голос Мышки прерывает тягостное молчание за столом.
- Теперь уж на дачах посвободнее стало. Многие в город переехали, говорит Никич.
- Да. И на пароходе заметно меньше пассажиров, - вставляет Марина.
- Осень... - жестко и холодно бросает Катя. И все глаза устремляются в сад, на пожелтевшие верхушки деревьев, на покрасневшие кусты и цветные мохнатые астры на клумбе. Осень - это длинные, тягучие дожди и холодный ветер. А сейчас еще тепло, и над садом летают белые пушинки, и листья еще изо всех сил цепляются за свои ветки...
- Бабье лето... - уточняет Никич.
У Алины делается несчастное лицо: скоро начнутся занятия в гимназии, а мама еще ничего не говорит о переезде в город. Да и как можно сейчас говорить об этом... Словно грозная туча нависла над их домом; Алина чувствует это в каждом слове, в каждом движении взрослых... Ее не обманешь. Не обманешь и чуткую Мышку.
- Катечка, - прижимаясь к плечу тетки, тихонько говорит она, - ты, может, с кем-нибудь поссорилась? Ты обиделась на что-нибудь, Катечка?
- Нет, Мышка, не беспокойся, - ласково отвечает Катя, принуждая себя улыбнуться. - Откуда ты взяла?
- Я так... - вздыхает Мышка, не зная, что сказать. Одна Динка не беспокоится. Все уже пережито ею: и тяжелый заговор молчания, и круглое одиночество в отсутствие Леньки, и мучительные страхи, и гнетущее беспокойство за Марьяшку, и разлука с Линой...
- Я, наверное, уже объелась. Лень, потому что у меня в животе что-то ходит большими ногами.
- Да ну? - пугается Ленька. - Говорил, не ешь много.
- Ты ничего не говорил...
- Еще заболеешь теперь! - волнуется Ленька.
- Нет, я не заболею. Я просто пересплю это время.
- Ну, так не выходи после обеда, ложись спать! Динка соглашается. Она действительно так переполнилась арбузным соком, что даже щеки у нее лоснятся и нос стал розовый, как у поросенка.
- Ты ничего не ешь, Диночка... Может, тебе нездоровится? - спрашивает мама.
- Нет, мне очень, здоровится, - отвечает Динка и обводит взглядом все лица за столом.
"Это им всем нездоровится", - думает она, замечая необычную бледность матери, втянутые щеки Кати и окаймленные голубоватой тенью глаза Алины. О Мышке и говорить нечего - Мышка стала похожа на пестик внутри цветка. Никич и тот совсем засушился к концу лета. А говорят, что на даче люди поправляются... Вот так поправились, нечего сказать! Ей и жалко всех, и почему-то смешно. Но когда взрослые молчат и хмурятся, то смеяться нельзя. Нельзя и рассказывать что-нибудь. Катя сразу закроет рот одним словом: "Прекрати!"
Ладно. Динка с трудом дожевывает свою котлету и вылезает из-за стола.
На Волге гудит пароход. Катя вскидывает глаза на Марину и тихо говорит:
- Уже шесть часов...
Марина кивает головой, молча катает по скатерти хлебный шарик.
Никич двигает седыми бровями и, откашлявшись, глухо бросает в сторону;
- Теперь уж так или иначе...
Алина быстрым, тревожным взглядом окидывает лица взрослых и вытягивает из воротника шею, как будто ей душно.
- Кто-нибудь должен приехать, мама? - звонким голоском спрашивает Мышка.
- Нет, почему же? Сегодня не воскресенье, - отвечает мать.
Но голос Мышки прерывает тягостное молчание за столом.
- Теперь уж на дачах посвободнее стало. Многие в город переехали, говорит Никич.
- Да. И на пароходе заметно меньше пассажиров, - вставляет Марина.
- Осень... - жестко и холодно бросает Катя. И все глаза устремляются в сад, на пожелтевшие верхушки деревьев, на покрасневшие кусты и цветные мохнатые астры на клумбе. Осень - это длинные, тягучие дожди и холодный ветер. А сейчас еще тепло, и над садом летают белые пушинки, и листья еще изо всех сил цепляются за свои ветки...
- Бабье лето... - уточняет Никич.
У Алины делается несчастное лицо: скоро начнутся занятия в гимназии, а мама еще ничего не говорит о переезде в город. Да и как можно сейчас говорить об этом... Словно грозная туча нависла над их домом; Алина чувствует это в каждом слове, в каждом движении взрослых... Ее не обманешь. Не обманешь и чуткую Мышку.
- Катечка, - прижимаясь к плечу тетки, тихонько говорит она, - ты, может, с кем-нибудь поссорилась? Ты обиделась на что-нибудь, Катечка?
- Нет, Мышка, не беспокойся, - ласково отвечает Катя, принуждая себя улыбнуться. - Откуда ты взяла?
- Я так... - вздыхает Мышка, не зная, что сказать. Одна Динка не беспокоится. Все уже пережито ею: и тяжелый заговор молчания, и круглое одиночество в отсутствие Леньки, и мучительные страхи, и гнетущее беспокойство за Марьяшку, и разлука с Линой...