Глава шестьдесят четвертая
ПАРОХОД "НАДЕЖДА"
На пристани горели слабые огни. Последний пароход давно ушел. Ленька в отчаянии присел на бревна и опустил голову. С базарной площади доносился деревянный стук колотушки, У трактира "Букет" слышался одинокий испитой голос заблудившегося пьяницы. По Волге плавали красные огоньки, указывающие пароходам на мель. Темная вода набегала на берег, выметая на мокрый песок кучи сора. Ночная сырость забиралась под пиджак, волосы Леньки стали влажными, босые ноги закоченели...
Ленька думал о Косте, о Макаке... Если при обыске ничего не нашли, то Костя не оставит Макаку одну. Но у Кости могли найти и другие запрещенные вещи; кроме того, Леньке было уже ясно, что побег из тюрьмы Николая Пономаренко устроен с помощью Кости - значит, его вообще могли разыскивать... А может, уже выплыл где-нибудь труп сыщика и на Костю легло подозрение в убийстве? От этой мысли по телу Леньки пробежал озноб. Что делать тогда? Сознаться? Рассказать, как было дело, пойти на вечную каторгу?..
Ленька натянул на голову пиджак, спрятал в рукава онемевшие от ночного холода руки.
Ну что ж, на каторгу так на каторгу! Не допустит же он, чтоб пострадал за него другой человек. Да еще такой человек, как Костя... Спаситель дяди Коли...
Ленька вспомнил ночную борьбу на обрыве, ясно ощутил в своих руках поднятый край доски, услышал короткий вскрик и глухое падение тела, но в душе его уже не было ни страха, ни тяжести.
"Не человека я убил, а предателя. И опять убью, коль повстречаю еще раз такого гада!" - с упрямым спокойствием подумал он и поднял голову.
Далеко-далеко на Волге виднелось светлое пятно. Пятно это росло, ширилось и словно бежало по темным волнам, освещая путь идущему пароходу. Ленька оглянулся на пристань - там замигали вдруг огни, послышались голоса... Мимо бревен, сонно покашливая и поеживаясь, прошли грузчики. Ленька встал и, жмурясь, как от солнца, поглядел на Волгу. Свет делался все ярче, пароход приближался... Издали донесся длинный певучий гудок. Потом стал слышен стук колес... Пароход дал еще один гудок, широко развернулся и замедлил ход... На берегу все задвигалось, зашумело; мимо мальчика пробежали запоздавшие грузчики.
Широко раскрыв глаза, Ленька смотрел на подходивший к пристани пароход. Он был похож на сказочную белую птицу лебедь, и на борту его четко и красиво вырисовывалось. одно слово: "Надежда".
У Леньки дрогнуло сердце, и в один миг он очутился на пристани...
Пароход причаливал медленно и важно. За решетчатыми бортами палубы пробегали матросы. Они были похожи друг на друга, как близнецы. Их черные ленты взлетали над синими матросскими воротниками, и рубахи, вздуваясь от ветра, белели, как гребни крутых волн. А на капитанском мостике стоял высокий, красивый человек, и Ленька, как во сне, слышал его звучный голос и слова, обращенные к грузчикам:
- Разгрузка начнется завтра. Ложитесь, ребята, спать! Отдыхайте пока. Мы простоям здесь долго.
* * *
На первый утренний пароход прибежали Марина и Катя. Продрогший за ночь и ослабевший от волнений Ленька, увидев их еще издали, обрадовался:
"Едут за Макакой... Я теперь там не нужен... Пойду на утес, согрею чаю".
Он вспомнил оставленный Макакой Линин пирог, укрытую от дождей и ветров пещеру, ватное одеяло и, почувствовав вдруг манящее тепло своего угла, горько улыбнулся:
"Последние денечки на свободе доживаю. Завтра поговорит с капитаном Вася, и уйду я на матросский харч, под начальство чужого человека..."
