Катя подняла на Олега измученные, выплаканные глаза:
- Не знаю... Но мне кажется, что этот мальчик - новое осложнением нашей жизни... Ведь если Костю вышлют, я поеду за ним... я не могу оставить его одного... А что будет здесь? Наши дети да еще этот мальчик... Марина не справится с четырьмя детьми...
- Ну в крайнем случае она отдаст его в пансион... Товарищи ведь ни на чем не настаивают, они, конечно, хотели бы поместить мальчика в семью, - сказал Олег.
- Ну, это все впереди, а сейчас надо мне повидать его... Ведь уже осень и холодно... Где он живет?
- Динка знает, конечно, пусть позовет его, когда ты будешь дома, - сказала Катя.
- А когда я буду дома? Завтра, наверное, опять задержусь... Динке пока ничего говорить не надо, а то она сейчас же передаст, и выйдет какая-нибудь ерунда...
- Да, это надо пока скрыть от нее, да и от других девочек тоже... Тут нужна Маринина подготовка, - улыбнулся Олег.
Разговор снова вернулся к Косте.
- Конечно, он знает, что товарищи думают о нем, заботятся, хлопочут. Но каково ему в одиночной камере! - покачала головой Марина.
- Его посадили в одиночную? - страдальчески морща брови, спросила Катя.
Марина с огорчением посмотрела на нее:
- Катя, нам нужно еще много сил! А тебе особенно... Скрепи свое сердце, нельзя так поддаваться горю... Ты всегда была такая стойкая!
- Все разбилось, Марина... Впереди неизвестность... Если Костю сошлют... Ехать за ним? Оставить тебя, детей? - тихо сказала Катя.
- Да, оставить нас и ехать! Поскучаем, поплачем, будем писать друг другу... Но что же делать? Надо быть решительной, Катя! И главное, нельзя опускать голову!
Катя беспомощно, по-детски прижалась к плечу брата и закрыла глаза.
- Не ругай ее, - сказал Олег. - Мы с тобой уже многое пережили, а у нашей Катюшки это первое большое горе. Справится и она с ним... Но не сразу, постепенно... Да, Катюшка?
Катя кивнула головой и еще крепче уткнулась лицом в плечо брата.
В комнате наступила тишина. Из детской было слышно сонное дыхание Мышки и Динки.
Глава семидесятая
ПЕРЕД ОТПЛЫТИЕМ...
В последний день перед отплытием Ленька снова сбегал на пароход. Капитан встретил его приветливо вызвал в каюту толстого пароходного кока и приказал временно взять мальчика к себе в помощники.
- Откорми его там хорошенько, Никифорович! Чтоб через две недели я не видел этих украшений! - сказал капитан, указывая на торчащие лопатки Леньки.
Круглолицый, румяный, как на картинке, кок подмигнул мальчику:
- Подправим! Это дело в наших руках!
Леньке показали койку, где он будет спать, выдали постельное белье, научили заправлять одеяло...
Обо всем этом, захлебываясь от восторга, мальчик рассказал Динке.
- И про тебя капитан спрашивал: "Чего, говорит, не пришла? Славная, говорит, у тебя подружка!" - с гордостью добавил он.
Пароход "Надежда" уже принял груз и готовился к отплытию в шесть часов вечера.
- Еще не скоро... Все матросы на берегу... Я Васю видел, он с артелью в чайной обедал... "Садись, говорит, с нами!" Но я только воблу купил и ушел... Давай сходим еще на баштан, я ребятам напоследок арбузов натаскаю! - предложил Ленька.
Они пошли на баштан. День был солнечный, над головой кружились белые пушинки, желтые и красные листья делали вес вокруг нарядным, праздничным.
