Домой Динка пришла промокшая насквозь, с красными, окоченевшими руками, но ни от дождя, ни от ветра она не пряталась и от калитки шла не спеша, покусывая сорванную по пути травинку.
- Вот бесчувственная! Дождь идет, а ее вроде и не касается! - ворчал, стоя на террасе, Никич и, не выдержав, прикрикнул: - Чего разгуливаешь? И так вся мокрая как мышь! Схватишь насморк или кашель, тогда возись с тобой!
- Это у тебя все насморки да кашли... - буркнула Динка и, войдя на крыльцо, встряхнулась, обдавая Никича фонтаном брызг.
- Стой, стой! Чтоб тебя мухи съели! Чего встряхиваешься, как кудлатка... Снимай с себя все мокрое. Не ходи в комнату - наследишь везде! Несуразница ты эдакая! - замахал на нее руками старик.
Динка встряхнулась еще раз и громко засмеялась. Это был первый смех после отъезда Леньки.
Из комнаты вышла Алина и велела сестре немедленно раздеться. Мышка принесла сухое платье, чулки... Динка переоделась и хотела уже идти в комнату, как калитка стукнула и Алина громко ахнула:
- Катя!
Катя, согнувшись под тяжестью узла и надвинув на лоб мокрый шарфик, с трудом шла по дорожке. Никич бросился к ней навстречу, за ним поспешила Алина... Мышка, не смея высунуться под дождь, ждала на крыльце... Только что переодетая и высушенная Динка стояла у перил и смотрела на подходившую тетку... Лицо у Кати было усталое, измученное.
- Назад? - спросил Никич, указывая на узел и взваливая его себе на спину.
- Костю увезли... сегодня ночью... - чужим, упавшим голосом сказала Катя.
Алина испуганно метнула глазами на Никича и, опустив голову, пошла рядом с Катей.
- Марина знает? - спросил Никич, подходя к террасе.
- Знает... Мы были вместе.
Они вошли на крыльцо; Никич положил на стол узел-Мышка бросилась к Кате, обхватила обеими руками ее мокрый жакетик. Катя нагнулась, обняла девочку.
Наступило тягостное молчание...
Никич закашлялся.
- Д-да... вот так... значит... Без суда и следствия... - пробормотал он.
Катя выпрямилась, блеснула зелеными глазами.
- По высочайшему повелению... В тобольскую тюрьму... Как государственного преступника!.. - отрывисто, с ядовитой усмешкой и ненавистью сказала она.
Алина, прижав к груди руки, большими остановившимися глазами смотрела на тетку. Динка вспомнила, как ласково прощался с ней Костя... В горле у нее защекотало, она отвернулась... У Никича затряслась голова, и, пробежав мелкими, старческими шажками через террасу, он схватил со стола самовар и потащил его в кухню...
Холодный ветер вместе с дождем полоснул Динку по лицу, она отодвинулась от перил и тревожно спросила:
- А где это тобольская тюрьма? Это далеко? Там холодно?
Но ей никто не ответил. Катя молча обнимала старших девочек, и все трое молчали.
Динка потрогала Катин узел и тревожно заходила по террасе, припоминая вслух, в чем был одет Костя, когда его увела полиция.
- На нем была куртка... и летнее пальто... А шапку он не мог найти... его увели без шапки... - Она вдруг остановилась посреди террасы и тихо попросила: - Скажите же кто-нибудь, где тобольская тюрьма? Там холодно? Там Сибирь?
Но вопросы ее казались праздным и неуместным любопытством в этот тяжелый момент.
- Молчи! - отрываясь от плеча тетки, сказала Алина. - Стыдно тебе! У нас горе, а ты...
Динка широко раскрыла глаза, растерянно улыбнулась.
- У вас горе?.. - переспросила она и, почувствовав себя одинокой и лишней, поспешно вышла.
