Он просил всех своих товарищей устроить Леню в хорошую семью, чтобы он ни в чем не нуждался, - стараясь объяснить Динке, чтобы она не упорствовала и говорила правду, волновалась Марина. - И если ты не приведешь его завтра, когда я свободна...
- Но я же говорю тебе, мама, что он уехал! Он нанялся служить матросом! взволновалась, в свою очередь, Динка и, чувствуя на себе недоверчивые взгляды, сердито добавила: - И он ни в какую семью не пойдет! Он не нищий. У него есть новая одёжа и харч... И подвесная койка. Он поехал в Казань. Это такой город на Волге... Но он приедет. И привезет мне красные сапожки, вот! - с гордостью глядя на всех, закончила Динка.
Взрослые переглянулись.
- Это, очевидно, правда... - неуверенно сказала Марина. Катя чуть приметно улыбнулась:
- Фантазия... Какие-то красные сапожки... Неужели ты веришь?
Динка между тем быстро считала что-то по пальцам.
- Один день уже прошел. Осталось тринадцать, - задумчиво, словно про себя, сказала она.
- Мама, - раздраженно крикнула Алина, - она все врет!
- Нет, - выскальзывая из-под теплой руки Кати, вдруг откликнулась Мышка. Она не врет! Я знаю по ее лицу. Динка не врет!
- Хорошо. Мы поговорим с ней наедине, - глядя на девочку, сказала Марина.
Но Динка была занята своим трудным счетом; капитан сказал: недельку-другую... Другую это не наверное, это только в крайнем случае, если на Волге будет буря или еще что-нибудь. В общем, одна неделька... И уже прошла ночь...
Динка вдруг засмеялась и громко сказала;
- Теперь моих пальцев даже больше, чем нужно. Осталось шесть дней...
- Шесть дней до чего? - быстро спросила Марина.
- До приезда Леньки! - гордо пояснила Динка.
- Значит, все правда, - сказала Марина, бросив взгляд на Катю. - Но какая же досада, что я не поговорила с ним раньше...
- А может быть, это к лучшему. Сейчас столько всяких дел и волнений... поверив наконец, сказала Катя.
А Динка уже забыла о разговоре с матерью и, сбежав в сад, уселась на мокрый гамак.
- Ленька при... Ленька при... приедет! При-едет!.. - раскачиваясь изо всех сил, напевала она, забыв обо всем на свете.
Глава семьдесят четвертая
СВЕТЛОЕ ОТКРОВЕНИЕ
Под вечер дождик утих, но скамейки в саду были мокрые, с веток сыпались дождевые капли.
- Здесь негде сесть, - оглянувшись, сказала Марина.
Динка сбегала за одеялом, постелила его на гамак. Она была счастлива, что мама захотела побыть с ней наедине.
Марина накинула на девочку один конец своего теплого платка и, усевшись вместе с ней на гамак, сказала:
- Я хочу поговорить с тобой о Лёне... И если ты считаешь себя настоящим другом этого мальчика, то будешь говорить мне только правду.
Динка высунула из-под платка лохматую голову, лицо ее посветлело, и синие глаза засияли глубоким, проникновенным чувством:
- Я и так буду говорить правду!.. Я уже давно, очень давно ничего не врала, мама!
Губы Марины дрогнули, на щеке вспрыгнула ямочка.
- Ты как будто жалеешь об этом, Диночка?
- Он, нет, мама, нет! Я никогда не хотела врать тебе, но у меня была такая трудная жизнь... - порывисто прижимаясь к плечу матери, сказала Динка, и вдруг, словно желая оправдаться или покаяться во всех своих грехах, она сбивчиво и лихорадочно стала рассказывать о себе, о Леньке, о злом бородатом хозяине, о заработках, которые так плохо кормили Леньку, о своем хождении по дачам со стариком шарманщиком. - Я знаю, я плохая, - говорила она, заглядывая в лицо матери. - Но я сейчас все расскажу и тогда сразу исправлюсь... - И, стараясь ничего не забыть, Динка вспомнила даже сухие корки, которые не мог разжевать старик шарманщик. - Мама, он не дал мне мои денежки, и я очень плакала, но сейчас, мамочка, он, наверное, голодает, потому что все дачники уехали...
