Динка вспоминает густую сочную траву с колокольчиками, с крупными ромашками, вспоминает белые нежные кувшинки на желтом откосе и, протянув руку, ласково дотрагивается до сухих, мертвых цветов. Ей не жаль уходящего лета. Пусть идет время...
"Пусть скорей идет время", - думает она и медленно плетется домой. Ей нельзя надолго отлучаться из дому. Все изменилось там теперь. Нет Кати... нет Лины... Правда, мама уже не ездит на службу, она целый день проводит с детьми. Накинув на голову платочек, она готовит обед. Алина, Мышка и
Динка втроем вертятся вокруг нее, стараясь изо всех сил помогать маме.
- Идите, Никич! Нас много, мы сварим! Отдыхайте! - говорит старику Марина.
Никич, качая головой, смотрит, как все четверо толкутся около плиты, как суп с шумом выбрасывается из-под крышки, как бешено бурлит каша...
- Все поставлено, теперь оно само будет вариться! Пойдем почитаем до обеда! - весело говорит Марина.
Она усаживается на гамак вместе с Мышкой, Алина и Динка устраиваются около нее на стульях. Мышка на особом положений.
- Не давайте ей плакать! - говорит мама. - Она очень тоскует по Кате...
По Кате тоскуют все, но Мышка больше всех... Она часто забирается в свою кровать и, спрятав голову под подушку, тихонько плачет. Но Алина и Динка неусыпно следят за сестрой.
- Мама, иди скорей! Мышка плачет! - взволнованно сообщает Алина.
- Мышка, Мышенька! Вот мама! Мама с нами! Она всегда будет с нами! обнимая сестру, утешает ее Динка.
- Мышенька! - говорит мама, присаживаясь на кровать. - Катя скоро напишет нам письмо, а летом она приедет! Не плачь, моя голубочка! Мама с тобой...
- И мы тут, Мышка... Вот мы с Динкой... - успокаивает ее Алина.
Никто теперь не претендует на самое лучшее место около мамы, там всегда из-под маминой руки торчит острый носик осиротевшей Мышки.
Марина читает веселую книжку, громко смеется... Дети смотрят на мать растерянными глазами и улыбаются... Им почему-то не хочется смеяться, и мамин смех звучит так одиноко, что у Динки щекочет в горле.
"Бедная мама! Она хочет нас развеселить, а самой ей еще хуже, чем нам..."
За обедом Никич сердито выговаривает хозяйкам за пригоревшую кашу и выбежавший суп.
- "Ложись, Никич! Ложись! Отдыхай!" А чего тут отдыхать, когда в кухне дым и чад! Как теперь кашу будете есть? - ворчит старик,
- Так и будем есть! Правда? - накладывая на тарелки пригоревшую кашу и с улыбкой глядя на детей, говорит Марина.
- Правда! Правда! - кричат все трое, хватая ложки.
- Ешь, не подводи маму, - шепчет Мышке старшая сестра, торопясь доесть спою порцию.
- Ничего! - весело заявляет Динка. - Если сильно проголодаться, то и черта можно проглотить!
На завтрак, по совету Динки, варится картошка в мундире, на второе и третье блюдо появляются на столе арбузы.
- Дин-ка, вый-ди! Вый-ди! - по-прежнему выкликают девочку Минька и Трошка, являясь под забор со своими дарами.
Со времени отъезда Кати пошел уже пятый день...
- Мама, - шепотом спрашивает Алина, - когда же мы переедем в город?
Марина уходит с дочерью на большую скамейку и долго что-то объясняет ей. Они сидят рядышком, как две подружки, Алина изо всех сил старается заменить маме Катю.
- Мы пойдем посоветоваться. Не ходите за нами, - строго говорит она младшим сестрам.
Но они не советуются. Мама сама ждет совета.
- Я сказала товарищам, что хочу уехать на Украину... Сейчас они решают вопрос, как помочь нам. А пока просили меня посидеть с вами на даче...
