Динка, необычайно любившая всякие события, не могла простить Васе, что он так бесцеремонно выпроводил ее из Лёниной комнаты; она уже не встречала его веселым криком:
"Идет студент!", а сухо сообщала:
- Леня, идет твой длинный Гулливер!
Динка понимала, как важно для Лени появление репетитора, но, видя общую радость, пыталась использовать ее и для себя.
- Ну давайте хоть угостимся, раз этот Вася пришел! Леня, дай мне денежек, я сбегаю за тянучками!
- Да откуда у меня деньги? - расстраивался мальчик. Динка была сластена и по любому случаю мучила его такими просьбами.
- Жалко, жалко... К тебе репетитор пришел, а ты три копейки для меня жалеешь! А как на утесе были, так я без всякого репетитора сколько сахару там сгрызла, - обидчиво бубнила Динка.
- Да ведь мамины это деньги, на хозяйство дадены, поняла? Мы с Алиной каждый день все расходы записываем, как же я могу тебе чужие деньги давать? И так уж то тянучку впишу, то конфету "Гоголь".... Погоди, выучусь немного, тогда сам начну зарабатывать...
- Ага! Буду я еще ждать! Я к маме пристану! - пугала Динка.
- Нет, матерю ты не беспокой, у ней и так полна голова забот! На вот тебе на две тянучки, и отстань... Ничего на свете знать не хочешь - дай ей, подай, и кончено!
Сдвинув темные брови, мальчик растерянно рылся в своем хозяйственном кошельке... И Динке становилось жаль его.
- Не надо, - говорила она, махнув рукой. - Я уже расхотела. Я за этого Гулливера ни одной тянучки не хочу... С чего это мне радоваться, если он меня выгнал...
Время шло, и постепенно все в доме привыкли к аккуратному появлению долговязой Васиной фигуры, к его размеренным шагам и спокойному густому голосу. Однажды он попросил Марину вместо платы за урок кормить его обедом. К тому времени в кухне у Арсеньевых уже появилась веселая черноглазая украинка Маруся и взяла в свои руки все хозяйство. Вася называл Марусю профессором украинской мовы, так как она терпеливо обучала Динку украинскому языку, по-своему разъясняя ей значение непонятных слов.
- Мне было бы очень удобно обедать у вас, иначе придется терять время на столовую, а время нам с Леонидом дороже всего! - сказал Вася.
Марина согласилась, предупредив детей:
- Вася будет у нас обедать, поэтому я вас очень прошу: не поднимайте за столом шума. У нас принято так: если чего-нибудь мало, все начинают отказываться и громогласно предлагать друг другу.
- Ну, это ты скажи Мышке и Лёне. Они постоянно перекладывают какие-то куски из тарелки в тарелку; конечно, чужому человеку это покажется неприлично! - заявила Алина.
- Да я только иногда, если что-нибудь вкусное, Динке... - оправдывалась Мышка.
- Ты Динке, а Леня Макаке, - расхохоталась Алина. - Вот и получается очень милая картинка!
- Одним словом, смотрите, чтобы, глядя на вас, этот самый Вася тоже не начал перекладывать со своей тарелки в Динкину! - засмеялась и Марина.
- А мне что? Кладите хоть все! Я если набегаюсь, то целого вола съем! веселилась Динка.
В первое время, когда Васина фигура начала возвышаться в конце стола, за обедом царила такая тишина, что Динка боялась есть, чтоб не "чавкать"; и, получив вкусную кость, убегала с ней на кухню.
- Та чого ты бигаешь с тою кисткою? - удивлялась Маруся. - Чи кто ее отнимае у тебя?
- Да я хочу всласть погрызть, а там репетитор...
