Вася сердитым рывком открыл дверь и остановился на пороге. Согнувшись, как старушка, и раскачиваясь из стороны в сторону, Динка сидела на полу около кушетки и, вытирая кулаками слезы, громко причитала:
- Ой, Волженька, Волженька... Голубонька моя, Волженька, зачем же мы сюда заехали?
Около стола стояла Алина. Лицо у нее было серое, как после бессонной ночи, но глаза сухие, строгие. Она поддерживала стакан, из которого, цокая зубами о края, пила Мышка. Около девочек, бледный и растерянный, стоял Леня. Вася бросился к Мышке, взял из рук Алины стакан воды и, срывая на ней свое раздражение, сурово сказал:
- Что вы здесь развели? Ведь вы же старшая! Стыдно! Выпейте, Мышка! Выпейте, голубчик! И возьмите себя в руки, нельзя же так... - ласково обратился он к расстроенной Мышке.
- Вася... Он так мучился .. Так болел... Столько книг написал... и... умер... - послушно глотая воду, жалобно говорила Мышка.
- Ой, Волженька, Волженька... Он и "Ваньку Жукова" написал... и "Бог правду видит..." - подвывала Динка.
- "Ваньку Жукова" не он написал... это Чехов... ты никогда ничего не знаешь, - упрекнула сестру Алина.
- Ну, выпейте еще... Выпейте еще глоточек, Мышенька... - несвойственно ласково упрашивал Вася, заглядывая в серые глаза девочки.
Динка на одну минутку перестала причитать и, подняв голову, с живостью спросила:
- А Чехов? Чехов жив?
- Чехов уже давно умер... - не глядя на нее, ответила Алина.
- Как? Значит, и "Ваньку Жукова"... - Динка схватилась за голову: - Ой, Волженька, Волженька... Сердце у меня разрывается... Все писатели умерли..
- Леня! - в бешенстве крикнул Вася. - Выведи сию минуту отсюда эту плакальщицу! Марш отсюда, безобразница эдакая! - топнул ногой Вася.
Но Леня неожиданно вырос перед ним и, сцепив над переносьем свои черные брови, хмуро сказал:
- А что ж она, хуже других, что ли? Ей тоже жалко... - и, обняв подружку за плечи, молча увел ее в свою комнату.
По коридору застучали каблучки Марины; Вася с облегчением поставил стакан.
- Мама! Мамочка!
Откуда-то из-под руки Лени вывернулась Динка, и все три девочки бросились к матери:
- Умер... Умер...
Марина обняла всех троих, прижалась щекой к их пушистым головам и с глубоким чувством сказала:
- Ну, что ж делать... Он уже был старенький... Он уже не страдает...
Вася молча наблюдал эту сцену, и против его воли какие-то смешанные чувства печали, нежности и глубокого уважения к этой семье охватывали его душу.
- Лев Николаевич оставил нам бессмертную память... Мы будем читать его книги... Все плачут сейчас... Вся Россия... Что же делать, что делать... Люди умирают... А вспомните, сколько погибло революционеров, сколько честных, бесстрашных людей... Сколько гибнет их сейчас в тюрьмах и ссылках...
Марина говорила, и проникновенный голос ее оказывал на девочек тихое, успокаивающее действие.
И когда Мышка, оторвавшись от матери, грустно спросила: "Мамочка, а почему писем от Кати так долго нет?" - Вася на цыпочках прошел в комнату Лени и, схватившись за голову, шепотом сказал:
- Честное слово, Леонид, не удивляйся, если в одни прекрасный день я сяду рядом с этой твоей Макакой и начну причитать: "Ой, Волженька, Волженька..."
Но Леня не расположен был шутить.
- С ними каждый человеком станет, - мрачно заявил он.
