- Ага! - закричала, поднимаясь, Динка. - Ты так? Ну ладно!
Динка сорвала с ноги ботинок с коньком и замахнулась на мальчишку. Тот бросился на нее с кулаками Динка, размахивая ботинком, забежала за скамейку и вдруг увидела стоящего в стороне мальчика с их двора. Он с любопытством смотрел на нее, сдвинув на затылок форменную фуражку; ветер шевелил на его лбу темный хохолок.
- Эй, ты, Хохолок! - крикнула ему Динка. - Иди сюда сейчас же! Защищай меня!
Мальчик как будто только и ждал приглашения; мгновенно скинув на снег свою чистенькую шинельку, он наскочил на Динкиного обидчика и обратил его в бегство.
Но освобожденная Динка не оценила услуги и всю дорогу домой ругала его, как могла:
- Ты что стоял? Стоял и смотрел, да? Как слепой! Ты, наверно, не мальчишка, а девчонка! А еще с нашего двора! Меня бьют, а он смотрит! Выпустил свой хохолок и стоит любуется, как девчонку бьют!
- Да я же не знал! Ты сначала сама его била... - В разговоре мальчик слегка заикался.
- "Била, била"!.. А вокруг скамейки кто бегал?.. Он же старше меня, ему, наверно, уже двадцать лет, этому дураку!..
- Ну да! Хватила! - засмеялся мальчик. - В двадцать лет по буль-вару на-а коньках не катаются!
- А где же катаются?
- Нигде! Какое ему катанье в двадцать лет! Ну, разве что на к-катке, в воскресенье, когда музыка и-грает!
- А где же это? - живо заинтересовалась Динка. - Ты там катался?
- Конечно. Все гимназисты там катаются. Особенно в воскресенье. Хорошо! Каток блестит, музыка играет!
- Я пойду! Я с Леней пойду! - захлопала в ладоши Динка.
- А твой б-рят и ката-ться не уме-ет, я его ни р-азу с коньками не ви-дел!
- Ну и что же! Ну и что же! Просто у него нет коньков! А я скажу маме, мама ему купит, и он будет кататься лучше всех! - обиженно затараторила Динка и побежала домой.
Но дома ее ждали другие новости, заставившие сразу забыть и каток и новое знакомство.
Глава седьмая
ДОРОГИЕ ПИСЬМА
На крыльцо выбежала Мышка:
- Где ты ходишь? Иди скорей! Мама получила письма!
- Какие письма? От Лины? - всполошилась Динка.
- От Лины, от дяди Леки...
- А от Кати?
- Катя написала дяде Леке... У ней родился мальчик!
- Мальчик! - подпрыгнула Динка. - Хорошенький?
- Наверно, только он еще совсем грудной... Идем скорей! Девочки вбежали в комнату. Динка ревниво оглядела отложенные на столе листки.
- Мамочка! Вы уже всё прочли?
- Тише! Мама читает, - остановила ее Алина. После многих низких поклонов Лина писала, что они с Малайкой каждый день всех вспоминают и беспокоятся.
- "...Так бы и полетела я к вам, - писала Лина, - а уж об Никиче и говорить без слов не могу, совсем затосковал старик - одна ему отрада ваши письма... Живет он у нас на покое, смотрю за ним, как за родным отцом, но все его к вам тянет... Вот, говорит, съезжу, посмотрю на них еще разок, а тогда и помереть можно... Как ни скучает, а ты, андел мой, милушка, не зови его, стариков с места на место таскать не положено, а уж Никич наш и без того плох, все ночи кашлем мается..."
- Ох, мамочка... - умоляюще прошептала Динка. - Возьми его скорей!
- Пошлем телеграмму, да, мамочка? - взволновалась Мышка.
- Конечно, пошлем, это же папин друг! - поддержала сестер Алина.
- Надо бы взять Никича, - несмело отозвался Леня. - Я бы здесь поухаживал за ним...
