- Леонид! Отними у девчонок Никича! Они его уже сбили с ног и окончательно замучают! Лучше всего уложить его сразу в постель! - гремел в коридоре голос дяди Леки. Войдя в столовую, он еще раз обнял сестру, любовно оглядел ее, тоненькую, похудевшую, похожую скорей на старшую сестру девочек, чем на их мать. Дядя Лека покачал головой.
- Да, недаром ты мне емшан прислала! - неожиданно сказал он.
- Я? Послала емшан? Когда? - широко раскрывая глаза, сказала Марина.
Все сразу смолкли... У Динки загорелись уши, она спряталась за высокой спинкой кресла и оттуда с тревогой наблюдала за всеми.
- Э, сестреночка... - засмеялся дядя Лека. - У тебя ведь это испытанный способ! Ты своим емшаном можешь человека с того света вызвать!
Он засунул пальцы в карман пиджака и вытащил сложенный вдвое телеграфный бланк.
- А это что? Не емшан? Только довольно корявые слова, я подумал, что ты сочиняла их наспех, и очень встревожился...
Марина взяла из рук брата телеграмму и при общем молчании громко прочла:
- "Емшан пучок трава степная".
- Неправда! Я не так говорила! Это на почте перепутали! Или сам Хохолок... - неожиданно выскочила из-за кресла Динка и, увидев вокруг удивленные лица, заметалась: - Ну что вы все так смотрите! Я же хотела сделать вам чудо! Обыкновенное чудо! Чтобы вы обрадовались! И дядя Лека приехал! И даже привез нам Никича! Что же вы сердитесь? - Она всхлипнула и бросилась к Никичу: Никич, ведь тебя тоже привез мой емшан! Ведь ты не сердишься, Никич?
Никич ласково погладил ее по голове:
- А что же мне сердиться, если я тебя вот эдакой махонькой знаю... И со всеми твоими штучками. Да я к ним так привык, что без них мне вроде бы и скучно...
Леня с нежностью взглянул на старика.
- Характер у ней такой... Что ж тут обвинять, - начал было он, но, взглянув на Марину, осекся.
Лицо у Марины побледнело и стало таким твердым, холодным, как будто оно высечено из камня и никогда на нем не было теплой человеческой улыбки... Это было самое худшее, чего больше всего на свете боялись девочки.
- Дина, ступай в свою комнату, мне нужно поговорить с тобой!
Девочка низко опустила голову и покорно пошла к двери.
- Может быть, ты отложишь? - тихо спросил сестру дядя Лека.
- Нет... Прости... Не могу... - отрывисто бросила Марина и ушла вслед за Динкой.
В комнате наступило тяжелое молчание, потом Леня вдруг рванулся к Динкиной комнате, но дядя Лека взял его за плечи:
- Есть такие дела, когда нельзя вмешиваться. Леня, кусая ногти, отошел в угол. Девочки сидели тихие, подавленные.
- А ну-ка, хозяюшки, дайте-ка нам с Никичем чаю! Есть в этом доме чай? потирая руки, нарочито громко и весело спросил дядя Лека.
- Есть! Есть! - засуетились девочки.
* * *
Марина недолго говорила с дочкой. Но после этого разговора Динка уткнулась лицом в Ленькин пиджачок и, войдя с ним в его комнату, дала волю слезам.
- Мама сказала... что есть такие дети... они... считают себя умнее взрослых... и лезут... во все дела.
- Ну хватит, хватит... - успокаивал ее Ленька. Но девочка не могла успокоиться.
- Мама сказала... я вырасту и буду мешать... всем хорошим людям... как самоуверенный... - Она на минутку затихла, пытаясь вспомнить еще одно слово, это слово почему-то напоминало ей индюка, но она забыла его. - Я вырасту и буду как пышный, самоуверенный дурак... - громко плача, жаловалась она своему другу.
- Ничего, ничего... - бормотал Ленька. - Из дурака умного сделать можно, а вот из умного дурака уже не сделаешь... Это она так, к слову сказала...
