Увлеченная своей новой вольной жизнью, Динка как будто совсем забыла о Лёне.
- Как это так? - удивлялась Мышка. - Даже Алине и то как-то не хватает Лени, про себя я уже не говорю, я и без Васи скучаю, а Динка даже и не думает ни о ком.
- Ну и, пожалуйста, не напоминайте ей... У Лени последние считанные дни перед экзаменами! Не дай бог, Динка запросится сейчас в город!
Но Динка не просилась. У нее было много дела. С утра, когда Прима возвращалась со станции, Динка купала ее в пруду, чистила щеткой и вела на луг пастись. Все выпрошенные у матери деньги она тратила теперь на овес для своей любимицы, таскала ей со стола куски хлеба, и благодарная Прима, отличая от всех свою маленькую хозяйку, встречала ее радостным ржанием...
И еще было у Динки одно интересное, завязавшееся на хуторе знакомство. Это те дорогие "людыны", без которых даже в богатых лесах, среди несметных сокровищ земли Динка не мыслила своей жизни.
Глава двадцать седьмая
ДОРОГИЕ ЛЮДЫНЫ!
В первые дни Динка не испытывала одиночества, но однажды, остановившись на лугу среди густой травы и колыхающихся от ветерка ромашек, она вдруг остро почувствовала, что ей чего-то недостает.
Оглянувшись во все стороны, она попробовала громко и призывно крикнуть:
- Эй, эй! Где вы?
"Где вы... где вы..." - прокатилось за лугом и затихло без ответа.
- Ay!.. Ay!.. - еще раз крикнула Динка, и снова ей ответило только эхо. Тогда она побежала к Ефиму.
- Ефим, здесь есть где-нибудь такие людыны, как я? Такие дети, Ефим?
- Чого-чого, - усмехнулся Ефим, - а детей хватает!
- А где же они? Почему я никого не вижу?
- Ну, дак они, конечно, по деревням больше да в экономии пана! А чего ж вы их не видите, когда они вон-в кустах сидят, выглядают... Любопытные, как мухи. Я их и вчера видел, и сегодня, как шел к вам, - улыбнулся Ефим.
- В кустах? А где это? - беспомощно оглядываясь, спросила Динка.
- Ну, может, сегодня нету, так завтра будут... У них же свой интерес к городским людям.
Динка стала приглядываться к кустам и деревьям. Как-то утром за тремя березками мелькнул белый платочек. "Идут, идут!"
Но они не шли, а стояли. Мальчик и девочка. Девочка смущенно натягивала рукава вышитой рубашки и, склонив набок голову, смотрела на Динку серьезными голубыми глазами; из-под длинной широкой юбки с фартуком виднелись утопавшие в траве маленькие босые ноги.
Мальчик стоял немного поодаль; штаны его, застегнутые на одну пуговицу на животе, доходили ему до щиколоток, на плечах, поверх рубашки из серого полотна, болтался чей-то старый пиджак.
Динка, боясь, что гости уйдут, бросилась к ним, протянула руки:
- Здравствуйте! Здравствуйте! Пришли наконец! Она поймала прятавшуюся в рукаве загорелую руку девочки, похлопала по плечу мальчика.
- А я так ждала... Как вас зовут? - с интересом спросила она.
- Меня Федорка, а его Дмитро, - несмело ответила девочка.
Мальчик, щуря темные глаза, опасливо смотрел на хлопавшую его по плечу Динкину руку.
- Да вы не бойтесь! Меня зовут Динка!
- А я с того году пойду панских коров пасти, - ни с того ни с сего заявил вдруг басом Дмитро.
Федорка подняла свои тонкие бровки и дернула плечом:
- Не хвастай, бо это еще неизвестно! Павло сказал, если твоя матка принесет ему порося, то он возьмет тебя подпаском, а если нет, то кого другого пошлют.
