Наигравшись, подружки разбежались по домам. Когда Динка вернулась, на хуторе уже зажгли свет.
В воскресенье Федорка была занята, старая бабка тащила ее с собой в церковь.
Динка грустно стояла на террасе и смотрела на хмурое небо.
- Ну, что ты стоишь? Дождя сегодня не будет - выходи на террасу, - сказал Леня. - Вон куда тучи ушли, на город! Динка обрадовалась:
- Значит, мы все деревья посадим сегодня?
- Конечно. Я и под дождем посадил бы, от этого дереву худо не будет. Спасибо Васе, помог мне вчера все ямки вскопать.
- А Вася уже уехал?
- ОН рано... Ему на урок надо.
Леня уже давно ходил в гимназию. В новом гимназическом мундирчике, затянутый поясом, в новой фуражке, у которой, по обычаю "бывалых" гимназистов, полагалось примять донышко, Леня был так не похож на себя, что сестры совсем затормошили его.
- Какой ты тоненький стал, высокий.... - восхищалась Мышка.
- Настоящий гимназист! - оценила с гордостью Алина. А Динка запрыгала, схватив Леню за руку:
- Пойдем пройдемся, чтобы все видели, какой ты гимназист!
Леня был счастлив и озабочен. Первые же дни в гимназии показали ему, что знаний и опыта у него все же маловато, что надо с неослабевающим усердием продолжать свои занятия с Васей.
- Чудом вскочил я в пятый класс. Но теперь уж не отступлюсь, я должен до рождества в первые ученики выйти!
Вася соглашался и, недоумевая, спрашивал:
- Что это за фантазия всей семьей, ездить каждую субботу на хутор? Ну, поехали бы мы с тобой раза два, посадили бы, что там надо... Удивляюсь Марине Леонидовне, честное слово, у нее бывают такие же фантазии, как у Динки!
- Так она ж ее мать! - смеялся Леня.
Он ни одной минуты не сомневался в своем друге, но посвятить его в тайну ожидания Арсеньевыми отца все же не мог. "Что зря об этом болтать? Мать захочет - сама скажет, а если молчит, значит, и мне говорить не надо", - решал про себя Леня.
- Да, сегодня денек будет неплохой, - определил он, стоя на террасе и показывая Динке на небо. - Вон, видишь, какой синий уголок уже очистился!
Леня не ошибся. К полудню показалось слепое солнце, а после обеда вдруг потеплело и стало так тихо, что Леня прямо перед терраской разжег костер и на кирпичах поставили варить грибную похлебку. Марина, подкладывая сучки и помешивая половником похлебку, сидела рядом на крылечке. Леня вытащил старую медвежью шкуру, подаренную когда-то дядей Лекой, и расстелил на земле, около огня.
- Вот тут и будем ужинать! - сказала Марина. Темнело, Леня вместе с сестрами сажал деревца.
- Ну, теперь остались последние четыре деревца - три березки и один дубок! Ваши березки и мой дубок! - весело сказал он. - Ну, показывайте, где какую сажать?
- Мама! Где сажать наши березки? - закричала Динка.
- Сажайте у каждой под окном, а у Лени под окном дубок! - распорядилась Марина.
Леня со старшими сестрами пошел рыть ямки.
- Начнем с Алины, - сказал он. Динка, оставшись одна, выбрала себе самую маленькую березу и, встряхнув ее, стала тщательно осматривать корни.
- Я буду расти, и березка будет расти, - сказала она вслух.
- А что, дивчинка, деревья сажаете? - раздался из кустов чей-то голос.
Динка вздрогнула, прижала к себе березку. Голос... голос... Но из кустов появилась согбенная старческая фигура в наброшенном на плечи домотканом армяке, из-под низко опущенного на лоб соломенного бриля свисали седые волосы и густые длинные усы.
