БАЙ-МУЗЫКАНТ И АЛДАР-КОСЕ
В одни времена с Алдаром-Косе жил бай. Был он глуп, как бараний курдЮк, а мнил себя великим музыкантом. Когда он, надув щеки и выпучив глаза, высвистывал что-то на сыбызге, люди убегали в степь, а собаки поднимали такой вой, точно чуяли поблизости волчью стаю. Но бай был доволен. Ему казалось, что никто в мире не сыграет лучше него. Однажды этот бай призвал к себе
Алдара-Косе и говорит:
— Алдар-Косе, есть пословица: «Спрашивай не того, кто долго жил, а того, кто много видел». Ты исколесил всю степь, в разных странах побывал, всех людей знаешь. Так послушай мою игру да скажи, есть ли где другой такой музыкант, как я?
Пока бай говорил, Алдар-Косе оглядел юрту и едва мог скрыть удивление — никогда еще он не видел столь богатого убранства: повсюду бархат, шелк, ковры, на стенах драгоценная сбруя, украшенная золотом и серебром.
«Не уйду отсюда с пустыми руками»,— думает Алдар-Косе, низко кланяясь хозяину.
Тут бай приложил сыбызгу к губам и стал изо всех сил дуть в ее отверстие. Из дудки вырвался пронзительный писк, и тотчас люди, что были в ауле, опрометью бросились в степь, а все собаки дико завыли.
Алдакен же не моргнув глазом стоял с видом восхищенного посреди юрты и только прищелкивал языком.
— Ну, каково?— спросил самодовольно бай.
— Почтеннейший бай,— отвечал Алдар-Косе и даже притворно вытер слезу полой халата,— слушая вашу необыкновенную игру, я забыл, что нахожусь на земле, мне показалось, что слышу, как поют райские гурии. Вы — поистине великий музыкант!
Бай осклабился от похвал и сказал:
— Ты мне нравишься, Алдар-Косе, я, пожалуй, подарю тебе свой старый халат.
— Вы — великий музыкант,— продолжал Алдар-Косе,— но не прогневайтесь, господин, на мои слова: я встречал человека, который играл на сыбызге лучше, чем вы.
Бай насупил брови и метнул на гостя сердитый взгляд.
— В чем же состояло искусство того человека, о котором ты говоришь?
— Тот человек,— сказал простодушно Алдар,— настолько овладел своим инструментом, что мог три часа подряд играть на нем с закрытыми глазами.
Бай расхохотался:
— Только и всего? Да я хоть пять часов буду играть, не глядя на пальцы. Не веришь? Тогда завяжи мне платком глаза.
Алдакен того и ждал. И вот бай с завязанными глазами старательней прежнего стал дуть в сыбызгу. Еще дальше в степь убежали люди, еще отчаяннее завыли псы, а Алдар-Косе той порой принимается за дело. Ступая на цыпочках, он вынес из юрты все добро, нагрузил его на байского пара и преспокойно тронулся в путь.
До самого вечера свистел, надрываясь, бай и наконец совсем обессилел.
— Ну, что скажешь?— спросил он. Но ответа не было. Бай сорвал с глаз повязку и завопил не своим голосом: юрта пуста — ни добра, ни Алдара.
На крик прибежали из степи люди, хихикая и зажимая рты, снарядили погоню, да куда там: степь широка, нар силен, а Алдакен умен. И не всякий, кто гонится, хочет догнать.
