Волшебная птица Алдара-косе. Казахская народная сказка

   После смерти отца Алдар-Косе простился с братьями и родичами и отправился в странствие по степи. Подтянув кушак, опираясь на палку, идет день, идет ночь, идет месяц, идет год. И вот привел его путь к подножию неведомой горы. Как лежащий нар-великан (Нар - одногорбый верблюд), преградила гора дорогу. Снежная вершина вознеслась в облака, по отвесным склонам только голые скалы: не за что уцепиться копыту архара, не то что ступить человеку.
   Призадумался Алдар-Косе, но тут же сказал себе:
   - Нет невозможного для человека. Самое крепкое железо покорно молоту кузнеца. Если смелый не боится смерти, неужели его устрашит крутой подъем? Будь что будет! Я взойду на эту гору и переберусь через нее!..
   Переночевал. Перезимовал. А но весне с песней принялся за дело: скалы долбил, ступени мастерил, шаг за шагом поднимался все выше и выше.
   Настал день и час Алдар-Косе, собрав последние силы, шагнул еще раз и ступил обеими ногами на вершину. Бросил он взор вперед и, увидев прямо перед собой светлое солнце, вскрикнул от радости и упал без чувств на камни.
   Долго лежал он неподвижно, а очнувшись, приоткрыл глаза, и что же? Байгуз-птица сидит у него на груди, вертит головкой в разные стороны, видно, приняла человека за обломок скалы.
   Схватил птицу Алдар-Косе, быстро связал ей крылья.
   - Вот хорошо. Говорит, - ты еще, байгуз-птица, крепко мне пригодишься! - А у самого под малахаем уже сто мыслей, сто разных затей.
   Посадив птицу на правое плечо, стал Алдар-Косе спускаться с кручи. Вот сходит он в долину, озирается вокруг: зеленые склоны, могучие ели, цветущие жайляу, прозрачный родник. А у родника стоит новая юрта, белая юрта, белее яйца, и над ней вьется дымок. Хорошо!.. Залюбовался Алдар.
   «Друга это жилище или врага? Люди здесь обитают или страшные дэвы? Зайти или пройти мимо? Не следует медлить и не нужно спешить»,— думал он.
   Осторожно подкрался, заглянул в дверную щелку, видит: на богатом ковре сидят двое мужчина и женщина, пьют пенный кумыс, лакомятся душистой колбасой, шепотом ведут о чем-то беседу.
   «Э, да здесь, гляжу, пир идет! А где пир, там и гости. Войду!» — сказал про себя Алдар-Косе.
   Прислушался. Мужчина говорит тихонько, наклоняясь к уху женщины:
   — Вот-вот явится твой муж, нам нужно торопиться. Спрячь меня в сундук и запри на ключ. Мужа встреть поласковее, чтобы он не почуял дурного. Накорми его сытно, напои кумысом, постели постель помягче. А как он захрапит, открой сундук, я мигом прикончу старого скрягу. Богатства возьмем себе. Заживем по-байски!
   — Апчхи! - чихнул Алдар-Косе.
   Заговорщики в страхе вскочили с места и заметались по юрте. В мгновение мужчина забрался в сундук, а хозяйка заперла его там и спрятала ключ под косою.
   «Все понятно», - сказал себе Алдар и шагнул через порог. Хозяйка глядела на него исподлобья с недоумением и злобой. А Алдар-Косе:
   — Здравствуй, келин! Окажи милость, позволь усталому путнику отдохнуть у твоего очага.
   — Шайтан тебя принес, непрошеный гость! Как ты меня напугал!
   А Алдакен уже примостился на почетном месте, скрестив ноги, и улыбается во весь рот.
   — Чему улыбаешься?— спрашивает женщина. А сама думает: «У этого прохвоста что-то есть на уме...»
   — Я улыбаюсь вот этой сабе с кумысом да вот тому блюду с колбасой,— умильно говорит Алдар.
   — Ну так ешь и пей! Только поскорей проваливай!
   Когда говорят «ешь и пей», Алдар отлично слышит, когда говорят «проваливай»,— он глухой. Подсел Алдар к черной сабе и к деревянному блюду, напился, наелся, сколько вместила утроба, и растянулся тут же на узорном ковре.
   Видя, что странник не торопится в дорогу, женщина достала золотой и говорит:
   — Вот тебе червонец, бродяга. Возьми и уходи вон!
   Алдар-Косе, получив деньги, стал благодарить и кланяться, целый час, а может, больше кланялся и благодарил, а потом сказал:
   - Прощай, хозяйка, ухожу, совсем ухожу, навсегда ухожу... Вот только покормлю в дальнюю дорогу свою волшебную птичку.
   И пускает он на ковер птицу поклевать крошки пищи. Байгуз клюет, время течет, хозяйка злится, Алдакен усмехается.
   Вдруг подле юрты заржал конь. Дверь распахнулась. Входит бай, владелец юрты, в дорогих одеждах. Останавливается в изумлении.
   - Кто этот чужой человек, жена? Что за птица у него? Отвечай!
   Не успела женщина и рта раскрыть, как Алдар-Косе уже ответил за нее:
   - Почтеннейший бай, я странствующий баксы-Колден и лекарь. А птица моя это волшебная птица! Она знает все тайны, предсказывает будущее, исцеляет недуги.
   Бай подозрительно оглядел незнакомца и, усевшись у очага, где только что нежился Алдакен, стал говорить:
   - Кто бы ты ни был, пришелец, - баксы ли, проходимец ли,— выслушай, что скажу. В нашем краю нет человека богаче меня. Все четыре вида скота я имею: лошадям, коровам, верблюдам и овцам счета нет. Только все это мне не в радость. Дом с детьми — базар, дом без детей мазар. Нет у меня сына. Ой, горе! Сорок жен брал, у сорока баксы побывал, сорок наров отогнал мулле — не дает аллах дитя. Что делать? Старость близка. Кому достанется мое богатство? Если ты вправду баксы, не поможешь ли моей беде? Хорошую плату дам.
   Алдар поднял птицу к лицу, и, сжимая ее рукой, спросил:
   - Волшебная птица, скажи, можно ли помочь горю этого достойного человека?
   Птица запищала.
   - Можно!— вскричал Алдар. - Можно, дорогой бай!
   Волшебная птица говорит - «можно»!
   И начинается ворожба. По юрте, точно вихрь, носится Алдакен, выкрикивает непонятные слова, разбрасывает вещи: держа птицу над головой, то и дело дергает ее за хвост. Птица пищит, Алдар кричит.
   Бай, вытаращив глаза, смотрел на все это и дивился.
   «Таких баксы никогда не видел. Счастье, это случай привел его в мое жилище».
   А Алдар-Косе кружился по юрте все быстрее и быстрее, в движении незаметно срезал ключ с косы хозяйки и также незаметно отпер желтый сундук. Потом остановился, вытянувшись, среди юрты и страшным голосом произнес:
   — Э, бай мой, дело плохо!
   Бай побледнел, жена задрожала. А Алдар:
   - В желтом ящике лежит черная беда на шелковом одеяле. Злой дэв поселился, бай, под твоим кровом. Из-за него-то и нет у тебя детей. Нужно его выселить!
   Бай трясется, а все же думает про себя:
   «А не жулик ли этот баксы? Не дурачит ли он меня без совести, толкуя про дэвов? Посмотрим, что будет дальше, однако». А вслух:
   — Выселяй, светик, выселяй поскорей!
   Алдар-Косе знает, что ему делать! Схватил ковш, зачерпнул из казана над очагом кипятку и, приподняв крышку сундука, плеснул туда разок и другой. Раздался дикий вопль, крышка сундука слетела с петель и одним прыжком, что был, как десять прыжков, ошпаренный джигит вымахнул из юрты, вышибив дверь с порогом.
   Бай лежит без дыхания. Молодка забилась под ковер. Алдакен, держась за бока, раскачивается от смеха. Но вот опомнился бай и кинулся обнимать Алдара:
   — Тысячу раз спасибо тебе, душа моя! Выгнал из дома беду! Не будь тебя, погубил бы меня проклятый дэв. Теперь окрепли надежды на бога. Награжу тебя по заслуге. Есть у меня в табуне один конь, не конь -медведь. Бери его!
   Алдар и ушам не поверил, а бай, помолчав, продолжал:
   - Чтобы черная беда не вернулась в мой дом,— как знать, дружок! продай мне свою волшебную птицу. Большой выкуп получишь, назначь цену!
   Тут Алдар замахал руками:
   - Что ты, бай, и не помышляй об этом! Без волшебной птицы у меня жизнь будет темней непроглядной ночи. Не проси, бай, не проси!
   Бай не отстает, Алдар не сдается! До ночи шла тяжба, наконец Алдар уступил:
   - Ладно, бай, так и быть — оставляю тебе волшебную птицу! Без обмана говорю: за сорок коней ее купил. Хозяин птицы до сих пор по ней плачет. И я буду так горевать. Дашь пятьдесят коней — птица твоя!
   Бай остолбенел.
   — Это слишком много. Лошадь ведь не тушкан.
   - Не хочешь — не надо. Волшебная птица тоже не воробей!
   Видит бай: некуда деваться.
   — Даю сорок, - говорит.
   — Мало сорок. Давай пятьдесят.
   — Сорок!
   — Пятьдесят!
   — Сорок! - Пятьдесят!
   Двое хитрых сшибутся, скоро ли договорятся? Целый месяц, а то год стоял шум в юрте бая. Сходились и расходились, торговались, рядились, били по рукам. Не устоял бай. Вытер пот со лба и сказал:
   — Бери пятьдесят! За мной волшебная птица!
   От радости или от горя, вправду или для виду, заголосил Алдакен на всю юрту, и, прижимая птицу к груди, стал с ней прощаться:
   - Прощай, мой друг, прощай, волшебная птица! Как буду жить без тебя на свете? Где найду приют одинокой голове?
   Три дня, и еще три дня, и всю неделю прощался Алдар-Косе с птицей,— жил в довольстве, пил кумыс, ел казы, сладко спал на мягкой постели, пока не сказало ему сердце: «Беспредельны земные дороги, а жизнь человеческая коротка. Не теряй времени, Алдакен!»
   Тогда сел он на медведь-коня, затянул песню и погнал шестом перед собой косяк байских скакунов, не гадая о том, что ждет его впереди, не печалясь о том, что оставил за спиною.