Королевич и его дядька. Русская народная сказка

   Жил-был король, у него был сын-подросток. Королевич был всем хорош — и лицом и нравом, да отец-то его плох: все его корысть мучила, как бы лишний барыш взять да побольше оброку сорвать.
   Увидел король раз старика с соболями, с куницами, с бобрами, с лисицами:
   — Стой, старик! Откудова ты?
   — Родом из такой-то деревни, батюшка, а ныне служу у лешего.
   — А как вы зверей ловите?
   — Да леший наставит петли-лесы, зверь глуп — и попадет.
   — Ну, слушай, старик! Я тебя вином напою и денег дам: укажи мне, где лесы ставите?
   Старик соблазнился и указал. Король тотчас же велел лешего поймать и в железный столб заковать, а в его заповедных лесах свои лесы поделал.
   Вот сидит леший в железном столбе да в окошечко поглядывает, а тот столб в саду стоял. Вышел королевич с бабками, с мамками, с верными служанками погулять по саду; идет мимо столба, а леший кричит ему:
   — Королевское дитя! Выпусти меня: я тебе сам пригожусь. Пожалел королевич лешего:
   — Да как же я тебя выпущу?
   — А пойди к своей матери, улучи минуту, вытащи ключ у ней из кармана да меня и выпусти.
   Королевич так и сделал: вытащил ключ из кармана у матери, прибежал в сад, сделал себе стрелку, положил на тугой лук и пустил ее далеко-далеко, а сам кричит, чтоб мамки и няньки ловили стрелу; мамки и няньки разбежалися, в это время королевич отпер железный столб и высвободил лешего.
   Пошел леший рвать королевские лесы!
   Видит король, что звери больше не попадаются, осерчал и напустился на свою жену: зачем ключ давала, лешего выпускала? И созвал король бояр, генералов и думных людей, как они присудят: голову ли ей на плахе снять, али в ссылку сослать?
   Плохо пришлось королевичу — жаль родную мать, и признался он отцу, что это его вина: вот так-то и так-то все дело было.
   Взгоревался король: что ему с сыном делать? Казнить нельзя. Присудили отпустить его на все четыре стороны, на все ветры полуденные, на все вьюги зимние, на все вихри осенние; дали ему котомку и одного дядьку.
   Вышел королевич с дядькою в чистое поле. Шли они близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли — и увидали колодезь. Говорит королевич дядьке:
   — Ступай за водою!
   — Нейду! — отвечает дядька.
   Пошли дальше, шли, шли — опять колодезь.
   — Ступай принеси воды! Мне пить хочется, — просит дядьку королевский сын в другой раз.
   — Нейду! — говорит дядька.
   Вот еще шли, шли — попадается третий колодезь, дядька опять нейдет, и пошел за водою сам королевич.
   Спустился в колодезь, а дядька захлопнул его крышкою и говорит:
   — Не выпущу! Будь ты слугой, а я — королевичем.
   Нечего делать, королевич согласился. Потом поменялись они платьями и отправились дальше.
   Вот пришли они в иное государство, идут к царю во дворец — дядька впереди, а королевич позади.
   Стал дядька жить у того царя в гостях: и ест и пьет с ним за одним столом.
   Вот и говорит дядька царю:
   — Ваше царское величество! Возьмите моего слугу хоть на кухню.
   Взяли королевича на кухню, заставляют его дрова носить, кастрюли чистить.
   Немного прошло времени — выучился королевич готовить кушанья лучше царских поваров.
   Узнал про то государь, полюбил его и стал дарить золотом. Поварам показалось обидно, и стали они искать случая, как бы извести его.
   Вот один раз сделал королевич пирог и поставил в печку, а повара добыли яду, взяли да и посыпали на пирог.
   Сел царь обедать, подают пирог; царь только было за нож взялся, как бежит главный повар:
   — Ваше величество! Не извольте кушать.
   И насказал на королевича много всякой напраслины.
   Царь не пожалел своей любимой собаки, отрезал кусок пирога и бросил наземь: собака съела да тут же издохла.
   Призвал государь королевича, закричал на него грозным голосом:
   — Как ты смел с отравой пирог изготовить, сейчас велю тебя казнить лютою казнью!
   — Знать не знаю, ведать не ведаю, ваше величество! —
   отвечает королевич. — Видно, поварам в обиду стало, что вы меня жалуете: нарочно меня под ответ подвели.
   Царь его помиловал, велел конюхом быть.
   Повел королевич коней на водопой, а навстречу ему леший:
   — Здорово, королевский сын! Пойдем ко мне в гости!
   — Боюсь, кони разбегутся.
   — Ничего, пойдем!
   Изба тут же очутилась. У лешего три дочери; спрашивает он старшую:
   — А что ты присудишь королевскому сыну за то, что меня из железного столба выпустил?
   Дочь говорит:
   — Дам ему скатерть-самобранку.
   Вышел королевич от лешего с подарком, смотрит — кони все тут; развернул скатерть — чего хочешь, того просишь: явились и питье и еда!
   На другой день гонит он царских коней на водопой, а леший опять навстречу:
   — Пойдем ко мне в гости!
   Привел и спрашивает среднюю дочь:
   — А ты что королевскому сыну присудишь?
   — Я ему подарю зеркальце: что захочешь, все в зеркальце увидишь!
   На третий день опять попадается королевичу леший, ведет к себе в гости и спрашивает меньшую дочь:
   — А ты что королевскому сыну присудишь?
   — Я ему подарю дудочку: только к губам приложи, сейчас явятся и музыканты и песельники.
   Весело стало жить королевскому сыну: ест-пьет хорошо, все знает, все ведает, музыка целый день гремит. Чего лучше? А кони-то, кони-то! Чудо, да и только: и сыты, и статны, и на ногу резвы.
   Начал царь хвалиться своей любимой дочери, что послала ему судьба славного конюха. А прекрасная царевна и сама давным-давно конюха заприметила: да как и не заметить красной девице добра молодца!
   Любопытно стало царевне: отчего у нового конюха лошади и резвее и статнее, чем у всех других? «Дай, — думает,— пойду в его горницу, посмотрю, как он, бедняжка, поживает?»
   Улучила время, когда королевич на водопой коней погнал, пришла в его горницу, а как глянула в зеркальце — тотчас все смекнула и унесла с собой и скатерть-самобранку, и зеркальце, и дудочку.
   В это время случилась у царя беда: наступил на его царство семиглавый Идолище, просит себе царевну в замужество. «А если не выдадут, так и силой возьму!» — сказал он и расставил свое войско — тьму-тьмущую.
   Плохо пришлось царю: кликнул он клич по всему своему царству, сзывает князей и богатырей: кто из них победит Идолища семиглавого, тому обещает дать половину царства и вдобавок дочь в замужество.
   Вот собрались князья и богатыри, поехали сражаться против Идолища, отправился и дядька с царским войском. И наш конюх сел на кобылу сиву и потащился вслед за другими.
   Едет, а навстречу ему леший:
   — Куда ты, королевский сын?
   — Воевать.
   — Да на кляче далеко не уедешь! А еще конюх! Пойдем ко мне в гости!
   Привел в свою избу, зачерпнул ему ковш воды. Королевич выпил.
   — Много ль в себе силы чувствуешь? — спрашивает леший.
   — Да если б была палица в пятьдесят пудов, я б ее вверх подбросил да свою голову подставил, а удара и не почуял бы.
   Дал ему другой ковш выпить:
   — А теперь много ли силы?
   — Да если б была палица во сто пудов, я б ее выше облаков подбросил!
   Зачерпнул ему третий ковш:
   — А теперь какова твоя сила?
   — Да если бы утвердить столб от земли до неба, я бы всю вселенную повернул!
   Леший зачерпнул воды из другого чана и подал королевичу; королевич выпил — и поубавилось у него силы кабы на седьмую часть.
   После этого вывел его леший на крыльцо, свистнул молодецким посвистом; отколь ни взялся — вороной конь бежит, земля дрожит, из ноздрей пламя, из ушей дым столбом, из-под копыт искры сыплются. Прибежал к крыльцу и пал на коленки.
   — Вот тебе конь!
   Дал ему еще палицу-буявицу да плеть шелковую.
   Выехал королевич на своем вороном коне супротив рати неприятельской; смотрит, а дядька его на березу взлез, сидит да от страху трясется. Королевич стегнул его плеткою раз-другой и полетел на вражее воинство; много воинов мечом прирубил, еще больше конем притоптал, самому Идолищу семь голов снес.
   А царевна все это видела: не утерпела, чтоб не посмотреть в зеркальце, кому она достанется.
   Тотчас выехала навстречу, спрашивает королевича:
   — Чем себя поблагодарить велишь?
   — Поцелуй меня, красна девица!
   Царевна не устыдилася, прижала его к ретиву сердцу и громко-громко поцеловала, так что все войско услышало.
   Королевич ударил коня — и был таков!
   Вернулся домой и сидит в своей горенке, словно и на сражении не был, а дядька всем хвастает, всем рассказывает:
   — Это я был, я Идолище победил!
   Царь встретил его с большим почетом, сговорил за него свою дочь и задал великий пир.
   Только царевна не будь глупа — возьми да и скажись, что у ней головушка болит, ретивое щемит. Как быть, что делать нареченному зятю?
   — Батюшка, — говорит он царю, — дай мне корабль, я поеду за лекарствами для своей невесты, да прикажи и конюху со мною ехать: я ведь больно к нему привык!
   Царь послушался, дал ему корабль и конюха.
   Вот они и поехали; близко ли, далеко ли отплыли — дядька приказал сшить куль, посадить в него конюха и пустить в воду.
   Царевна глянула в зеркальце, видит — беда! Села в коляску — и поскорей к морю, а на берегу уж леший сидит да невод вяжет.
   — Мужичок! Помоги моему горю: злой дядька королевича утопил.
   — Изволь, красна девица! Вот и невод готов! Приложи-ка сама к нему белые ручки.
   Вот царевна запустила невод в глубокое море, вытащила королевича и повезла с собою, а дома все дочиста отцу рассказала.
   Сейчас веселым пирком, да и за свадебку: у царя ни мед варить, ни вино курить — всего вдоволь!
   А дядька накупил разных снадобий и воротился назад: входит во дворец, а тут его и схватили.
   Свадьба королевича была веселая. И я там был, мед-вино пил, по усам текло, а в рот не попало.