Я хочу, чтобы он присутствовал на нашем стратегическом совещании.
Он прочистил горло, как если бы собирался еще что-то сказать, потом молча повернулся и вышел, направляясь к входу, откуда слышался стук опускаемых ящиков. Его голос, уверенный и презрительный, какой всегда был у него при разговоре со слугами, еще раз достиг ее слуха:
- Леди Джессика в большом холле. Немедленно идите к ней!
Входная дверь хлопнула.
Джессика повернулась и посмотрела на портрет отца Лето, выполненный известным художником Альбом. Старый герцог, по словам Лето, был изображен в костюме матадора, красная накидка была переброшена через его левую руку. Хотя художник запечатлел старого герцога в его зрелые годы, лицо того казалось молодым, едва ли старше лица герцога Лето, и имело такие же ястребиные черты, тот же взгляд серых глаз. Она сжала пальцы в кулаки, прижала их к бедрам и, напряженно глядя на портрет, произнесла, как заклинание: "Черт бы тебя побрал! Черт бы тебя побрал! Черт бы тебя побрал!"
- Что прикажете. Ваше высокородие?
Это был женский голос, высокий и тягучий.
Джессика резко повернулась и посмотрела на приземистую седовласую женщину в бесформенном платье коричневого цвета. Женщина была такой же морщинистой и бесцветной, как и те, что приветствовали их в порту. Все виденные леди Джессикой туземцы на этой планете были черны и изнурены работой. И все же они сильны и полны жизненной энергии. И, конечно, их глаза без белков полны глубокой темной синевы, скрытые, таинственные глаза. Джессика силой заставила себя отвести от них взгляд.
Женщина поклонилась, не сгибая шеи, и произнесла:
- Меня зовут Шадоут Мапес, Ваше высокородие. Что прикажете?
- Вы можете называть меня "моя госпожа", - сказала Джессика. - Я не высокородная. Я - наложница герцога Лето.
- Значит, у него есть еще и жена? - спросила женщина, поклонившись на свой необычный манер.
- Нет, я единственная... спутница герцога, мать его наследника.
Произнеся эту фразу, Джессика внутренне посмеялась над ее высокопарностью.
Странный крик послышался с проходящей возле дома дороги. Он повторился:
- Соо-соо-соок! Соо-соо-соок! - Потом: - Икут-эй! Икут-эй! - и снова: - Соо-соо-соок!
- Что это? - спросила Джессика. - Когда мы проезжали по улице, я несколько раз слышала этот крик.
- Это всего лишь продавец воды, моя госпожа. Но Вам не стоит интересоваться такими, как он. Цистерна этого дома вмещает пятьдесят тысяч литров воды, и она всегда полная. - Она посмотрела на свое платье. - А вы знаете, моя госпожа, я даже не надела здесь свой стилсьют. - Она хихикнула. - И ничего, не умерла.
Джессика заколебалась, желая расспросить женщину и не решаясь, поскольку самым важным сейчас было наведение порядка в замке. И все же она обнаружила, что мысль о том, что вода здесь является главным условием здоровья, расстроила ее.
- Мой муж сказал мне о твоем титуле, Шадоут, - сказала Джессика. - Я знаю это слово - оно очень старое.
