Ты забываешь, что он не может существовать без спайса Такие люди ни за что не пойдут на риск лишиться наркотика.
- Вы правы, - согласился Раббан.
Они молча переглянулись.
- Кстати, одной из первых твоих забот будет мой собственный запас спайса, - сказал барон. - После этого безумного налета людей герцога осталась лишь ничтожная часть того, что мы хранили для продажи.
Раббан кивнул, и лицо барона прояснилось.
- Итак, завтра утром ты соберешь все, что осталось от местного самоуправления, и скажешь им: "Наш великий падишах-император повелел мне владеть этой планетой и положить конец всем распрям!"
- Я понимаю, мой господин.
- На сей раз я в этом не сомневаюсь. Завтра мы все обсудим в деталях, а теперь дай мне продолжить свои сон.
Барон убрал защитное поле у двери и проводил глазами племянника. "Ума палата, - подумал барон - Он думает только мускулами. Когда он за них возьмется, кровь будет хлюпать под ногами. Потом, когда я пришлю Фейд-Рауса снять бремя с их плеч, они сочтут его спасителем и воспрянут духом. Возлюбленный Фейд-Раус, спасший их от зверя! Фейд-Раус станет человеком, за которым идут, за которого умирают. К тому времени мальчик узнает, как надо угнетать без риска для себя".
* * *
В возрасте пятнадцати лет
он уже познал тишину.
Принцесса Ирулэн.
История детства Муаддиба.
По мере того как Пол сражался с бурей, он осознавал, что четко рассортировывает сплоченные в шторме силы природы и мгновенно рассчитывает их, используя свои большие, чем у ментата, способности. Он чувствовал фронты, лавины, пыль, вихри и завихрения. Внутренняя часть кабины походила на нагретый ящик, освещенный зеленоватым светом приборов. Коричневая завеса пыли за ней казалась беспросветной. "Я должен отыскать нужный вихрь", - подумал он. Он уже давно чувствовал, что сила ветра уменьшается, но их трясло все сильнее.
Вихрь налетел так внезапно, что судно затрепетало. Пол был готов к этому: не впадая в панику, он бросил топтер влево. Джессика увидела этот маневр и уцепилась за спинку сиденья.
Вихрь развернул их, крутя и опрокидывая. Он поднял топтер, как гейзер щепу, проглотил его и изрыгнул крылатую пушинку внутри громоздкого песчаного клубка, освещенного месяцем.
Пол посмотрел вниз, увидел столб горячего воздуха, извергнувшего их, столб шторма, становившегося все уже и уже, точно река, исчезающая в песках пустыни. Вот он превратился в серую полоску в свете луны, и она уходит вниз и делается все уже, все тоньше, в то время как топтер взмывает вверх.
- Мы выбрались, - прошептала Джессика, не веря себе.
Пол бросал из стороны в сторону судно, вырывая его из облака рыли до тех пор, пока не увидел звездное небо.
- Мы ушли от них, - сказал он.
Джессика ощутила, как колотится у нее сердце. Заставив себя успокоиться, она посмотрела на исчезающий внизу смерч. Чувство времени говорило ей, что они пробыли внутри этой первобытной бушующей стихии четыре часа, но часть ее разума считала, что полет продолжался целую жизнь. Она почувствовала себя родившейся заново.
