И над всем этим, точно утес над волнами прибоя, впереди смутно маячил дикий джихад, насилие и кровопролитие.
Отряд прошел через последнюю дверь в главную пещеру. Огни были потушены, покрытия у входа сняты, и в пещеру вошла ночь и звезды, воцарившиеся над пустыней.
Джессика подошла к уступу скалы перед входом в пещеру и посмотрела на звезды. Они были яркими и низкими. Вдруг она услышала звуки бализета и голос Пола, напевающего мелодию. В его голосе была насторожившая ее меланхолия.
Из глубины пещеры послышался голос Чани:
- Расскажи мне о воде твоего родного мира, Пол Муаддиб.
И ответ Пола:
- В другой раз, Чани, - я тебе обещаю.
"Откуда эта грусть?" - удивилась Джессика.
- Это хороший бализет, - сказала Чани.
- Очень хороший, - согласился Пол. - Как ты думаешь, Джемиз не возражает против того, что я на нем играю?
"Он говорит о мертвом в настоящем времени", - отметила Джессика. Ее беспокоил скрывающийся за этим смысл.
- Джемиз любил музыку, - вставил чей-то мужской голос.
- Тогда спой мне одну из твоих песен, - попросила Чани.
"Сколько женского кокетства в этом девичьем голосе, - подумала Джессика. - Я должна предупредить Пола насчет коварства женщин... и как можно скорее".
- Это песня моего друга, Гурни, - сказал Пол. - Боюсь, что его уже нет в живых. Он называл эту песню "вечерней".
Все затихли, слушая голос Пола - приятный юношеский тенор, сопровождаемый аккордами бализета:
Это чистое время последних затухающих угольков...
Золотое сияние солнца, тонущее в ранних сумерках.
Эти сумасшедшие чувства, неистовые ласки
В воспоминаниях супруги.
Джессика почувствовала вербальную музыку в своей груди - языческую, несущую звуки, которые внезапно и властно встряхнули ее, принеся ощущение собственного тела и его нужд. Она слушала в напряженном молчании:
Ночь, развесившая хрустальные кадильницы...
Это для нас?
Для нас эти игры...
Свет твоих глаз...
Эти искры любви,
Вспыхивающие в наших сердцах...
Эти искры любви,
Наполняющие наши желания.
Джессика слышала, как замирают звуки последнего аккорда... "Почему мой сын поет этой девчонке любовную песню?" - спросила она себя. Ей вдруг стало страшно. Она почувствовала, как кипит вокруг не жизнь и она не имеет над ней никакой власти. "Почему он выбрал эту песню? - удивилась она. Интуиция подсказывает мне, почему он сделал это..."
Пол тихо сидел в темноте, а в голове его билась одна и та же мысль: "Моя мать - мой враг. Она сама не знает об этом, но я знаю: она олицетворяет собой джихад. Она родила меня и воспитала, но она - мой враг".
