- Как боец он ничего не стоил, Узул, - пояснила Чани. - Ради такого, как он, я не стала отрывать тебя от твоих размышлений. - Она подошла ближе, глядя на него исподлобья: - Кроме того, не сердись, любимый... Когда станет известно о том, что бросившему вызов придется смотреть в лицо мне и принять позорную смерть от руки женщины Муаддиба, не много найдется желающих бросить вызов ему самому, - чуть слышно проговорила она...
"Да, - сказал себе Пол. - Все так и было. Прошлое было правдивым. Число желающих проверить остроту клинка Муаддиба сошло на нет".
Где-то, за пределами мира грез, послышался слабый намек на движение, крик ночной, птицы.
"Я грежу, - сказал себе Пол. - На меня повлияла еда со спайсом".
И все же его не покидало чувство покинутости. Он спросил себя, не могло ли случиться так, что его Ра-дух унесся в какой-то мир, где, как верили Свободные, он ведет свое истинное существование - в алам алмитал, мир образов, в метафизическое царство, где не действовало ни одно физическое ограничение. И ему был ведом страх при мысли о таком месте, потому что снятие всех ограничений означало исчезновение всех точек опоры. Оказавшись среди метафизического ландшафта, он не смог бы сориентироваться и сказать: "Я есть "Я", потому что я здесь".
Его мать однажды сказала: "Свободные разделяются на группы в зависимости от того, как они относятся к тебе".
"Теперь я, должно быть, пробуждаюсь", - сказал себе Пол. Ибо это было в действительности - слова, произнесенные его матерью, леди Джессикой, теперь Преподобной матерью Свободных, проходили через реальность.
Джессика с благоговением относилась к религиозным связям между ней и Свободными, Пол это знал. Ей не нравилось, что люди обоих сьетчей и грабены воспринимают Муаддиба как ЕГО. И она без устали расспрашивала людей из разных племен, рассылала сайадинских шпионов, собирала воедино их сведения и размышляла над ними.
Она цитировала ему аксиому Бене Гессерит: "Когда религия и политика идут в одной упряжке, те, кто ею правит, верят в то, что никто не сможет встать на их пути. Их скачка становится все более безрассудной: быстрее, быстрее и быстрее! Они отбрасывают все мысли о возможных препятствиях и забывают о том, что человек, ослепленный скоростью, видит обрыв лишь тогда, когда уже поздно что-то сделать".
Пол вспомнил, как сидел в апартаментах своей матери, во внутренней комнате, где царил полумрак от свисающих повсюду темных занавесей, расписанных сценами из мифологии Свободных. Он сидел там, слушал ее и отмечал, как она вела наблюдения. А делала она это непрерывно, даже тогда, когда ее глаза были опущены. В уголках ее рта появились новые морщинки, но волосы по-прежнему были похожи на отполированную бронзу. В глубине ее широко расставленных зеленых глаз притаилась вызванная спайсом бездонная синева.
- Религия Свободных проста и практична, - сказал он.
- Ничто, относящееся к религии, не может быть простым, - предупредила она.
Но Пол, видевший мрачное будущее, которое все еще угрожало им, почувствовал, как в нем поднимается гнев. Его ответ был лаконичен:
- Религия объединяет наши силы.
