И Джессика подумала: "А что мы, собственно, знаем о том, как на самом деле происходит мыслительный процесс подобного существа... с учетом его собственного опыта, воспитания и наследственности?"
- Как раз тогда, когда я почувствовала себя уверенно и в безопасности, - сказала Алия, - появилась еще одна искра... Тут-то все и случилось. Другой искрой была старая Преподобная мать. Они с моей мамой... обменивались жизнями, и я была там, с ними, и видела это. Потом все кончилось, и я стала ими, потом еще другими - оставаясь собой... Только мне понадобилось много времени, чтобы снова себя найти: других было так много...
- Это было очень жестоко, - сказала Джессика. - Ни одно существо не должно пробуждаться к жизни подобным образом. Самое удивительное то, что ты смогла принять это.
- А что мне оставалось делать! - возразила Алия. - Я не знала, как это отбросить, как спрятать мое сознание или защитить его. Все случилось так...
- Мы не знали... - пробормотала Хара. - Когда мы давали твоей матери Воду, чтобы она ее изменила, мы не знали, что ты существуешь у нее внутри.
- Не печалься об этом, Хара, - сказала девочка. - И самой мне не стоит себя жалеть. В конце концов есть повод и для радости: я Преподобная мать. У племени две Пре...
Она оборвала себя и подняла голову, прислушиваясь.
Хара резко повернулась и посмотрела на Джессику.
- Разве ты об этом не подозревала? - спросила Джессика.
- Тс-с!.. - шикнула на нее Алия.
Сквозь занавеси, отделяющие их от коридора, донеслись звуки ритмичного пения. Оно делалось все громче, и вот уже можно было различить слова: "Иа! Иа! Иаум! Иа! Иа! Иаум! Му зейн, валлах! Иа! Иа! Иаум! Му зейн, валлах!"
Поющие прошли мимо входа, и их голоса начали стихать, а потом и совсем исчезли.
Когда слов пения было уже не разобрать, Джессика проговорила с печалью в голосе:
- И был Рамадан на Бела Тегузе...
- Моя семья сидела у фонтана, у себя во дворе, - подхватила Хара, - и воздух был напоен влагой. Там было дерево, покрытое плодами партигулов, круглых и ярких, величиной почти с голову. Там была корзина с миш-мишем и баклавой, и кружки с либаном. В наших садах и в домах был мир, мир был на всей земле.
- Жизнь была полной счастья, пока не пришли захватчики, - вставила Алия.
- Кровь стыла от криков людей, - Джессика ощутила, как в ней закружились воспоминания полученного в дар прошлого.
- Женщины кричали: "Ла! Ла! Ла!" - вторила ей Хара.
- Нападавшие прошли через муштамал и бросились на нас с ножами, лезвия которых сделались красными от крови наших мужчин, - вторила ей Джессика.
И они втроем погрузились в тишину, подобно всем другим жителям в сьетче, и эта тишина дала им воспоминания, которые сделали свежей их скорбь.
- Не забудем и не простим, - строго сказала Хара.
В полной значения тишине, установившейся вслед за этими словами, они слышали голоса многих людей, шелест многих плащей...
