Гурни стоял на том же самом месте, но нож его был вложен в ножны, а плащ на груди распахнут, обнажая гладкую серую ткань стилсьюта того типа, какие контрабандисты выменивают близ сьетчей.
- Вонзи свой нож сюда, в мою грудь, - пробормотал Гурни. - Я говорю: убей меня, и покончим с этим. Я обесчестил свое имя! Я предал своего герцога! Что ж, лучше всего...
- Замолчи!
Гурни непонимающе посмотрел на Пола.
- Застегни плащ и перестань строить из себя дурака! - оборвал его Пол. - Хватит с меня глупостей на сегодня.
- Говорю тебе, убей меня! - в гневе закричал Гурни.
- Ты знаешь меня достаточно хорошо, - сказал Пол. - Не считай меня круглым идиотом! Неужели я должен вот так, за здорово живешь, расправиться с человеком, который мне нужен?
Гурни посмотрел на Джессику и проговорил жалобно и умоляюще, что было ему совсем не свойственно:
- Тогда вы, моя госпожа, пожалуйста... убейте меня.
Джессика подошла к нему и положила руку ему на плечо.
- Гурни, почему ты считаешь, что Атридесы должны убивать тех, кого они любят? - мягким жестом она запахнула плащ у него на груди.
Гурни бессвязно бормотал:
- Но я...
- Ты думал, что защищаешь память герцога, - договорила она, - и я чту тебя за это.
- Моя госпожа, - прошептал Гурни. Он уронил голову на грудь, изпод его опущенных век катились слезы.
- Будем считать все, что случилось, минутным недоразумением, возникшим среди друзей, - в ее голосе Пол услышал успокаивающие интонации. - Все кончено, и мы должны быть рады тому, что оно никогда больше не повторится.
Гурни посмотрел на нее блестящими от слез глазами.
- Тот, прежний, Гурни Хэллек, которого я знала, с одинаковым искусством владел и ножом, и бализетом, - проговорила Джессика. - Его игра на бализете восхищала меня как ничья другая. Неужели Гурни Хэллек не помнит, как я часами с восторгом слушала его, когда он играл для меня? Бализет все еще у тебя, Гурни?
- У меня есть новый, - сказал Гурни. - Я взял его на Чузуке, ладный инструмент. Звучит, как настоящая Варота, хотя клейма на нем и нет. Я думаю, что он сделан учеником Вароты, который... - Он вдруг оборвал себя. - Что-то я разболтался не в меру, моя госпожа. Все это глупости...
- Это не глупости, Гурни, - возразил ему Пол.
Он подошел, встал рядом с матерью и посмотрел Гурни прямо в глаза.
- Не глупости, если это доставляет радость людям. Я очень хотел бы, чтобы ты сейчас сыграл для нас. С планом битвы можно и повременить. Мы все равно не начнем ее раньше завтрашнего дня.
- Я... я пойду возьму в коридоре свой бализет, - Гурни обошел их и скрылся за занавесями.
Пол положил руку на руку матери и почувствовал, что та дрожит.
- Все прошло, мама, - сказал он.
Не поворачивая головы, она взглянула на него уголком глаз:
- Прошло?
- Конечно, Гурни...
- Гурни? Ах, да... - она опустила глаза.
Занавеси разошлись, и вошел Гурни с бализетом. Избегая смотреть им в глаза, он принялся настраивать его. Драпировки на стенах глушили эхо, делая звучание инструмента мягким и интимным.
