Константин Бальмонт. «Вновь ушел, и вновь пришел...»

 
Вновь ушел, и вновь пришел.
Чей же это произвол
Гонит внутрь, и прочь, во вне,
И велит кружится мне?
 
 
Там в клети – ручной медведь,
Здесь в юрте – ручной пингвин.
Что же, песню им пропеть:
Сжальтесь, звери, я один?
 
 
Тут еще – ручной тюлень.
Что ли, с ним поговорить?
Я, мол, видывал сирень,
Я умею нектар пить.
 
 
Тоже был, мол, кое-где,
Тоже я не кто-нибудь,
Обратя свой взор – к звезде,
Начинал свой дальний путь.
 
 
А не выгорело, – что ж,
Приходи сюда другой.
Посмотрю я, как пойдешь
По безбрежности морской.
 
 
Посмотрю я, как дойдешь
До величья белых льдин,
Как мечта увидит ложь
Ею тканых паутин.
 
 
Это Полюс? Может, да.
А быть может, что и нет.
Полюс наш в душе всегда,
В первозданности примет.
 
 
Вот примета: Поцелуй.
Вот примета: Вздох – люблю.
Вот примета: Взрывность струй.
Зов русалки: Утоплю.
 
 
Вот примета: Долгий взгляд.
Сердце к сердцу Полюс – здесь.
Ты же шел – всегда назад,
Проходя простор свой весь.
 
 
Ты лишь думал, что вперед
Уходил и уходил.
И ушел. В бесцельном. Вот.
В безглагольности светил.