Константин Бальмонт. Змея

 
Постои. Мне кажется, что я о чем-то позабыл.
Чей странный вскрик: «Змея! Змея!» – чей это
возглас был?
О том я в сказке ли читал? Иль сам сказал
кому?
Или услышал от кого? Не знаю, не пойму.
 
 
Но в этот самый беглый миг я вспомнил вдруг
опять,
Как сладко телом к телу льнуть, как радостно
обнять,
И как в глаза идет огонь зеленых женских глаз,
И как возможно в Вечный Круг сковать единый
час.
 
 
О, в этот миг, когда ты мне шепнула: «Милый
мой!» —
Я вдруг почувствовал, что вновь я схвачен
властной Тьмой,
Что звезды к звездам в Небесах стремительно
текут,
Но вес созвездья сплетены в один гигантский жгут.
 
 
И в этот жгут спешат, бегут несчетности людей,
Снаружи он блестящ и тверд, но в полости своей,
Во впалой сфере жадных звезд сокрыта топь болот,
И кто войдет, о, кто войдет, – навек с ним
кончен счет.
 
 
Безумный сон. Правдив ли он иль ложен, – как
мне знать?
Но только вдруг я ощутил, что страшно мне обнять,
И я люблю – и я хочу – и я шепчу: «Моя!»
Но молча в памяти моей звенит: «Змея! Змея!»