Константин Бальмонт. Радостный завет

   Памяти князя А И Урусова

 
Мне кажется, что каждый человек
Не потому оцениваться должен,
Как жил он в этой жизни на Земле,
А потому, как он ушел из жизни.
Пока мы здесь, мы видим смену дней,
И в этой смене разное свершаем.
Пока мы здесь, мы слушаем напевы
Своей мечты: в одном она нежней,
В другом – грубей; во всех она случайна,
И всем поет различно о различном.
А Смерть равняет всех, затем что властно
Стирает все различия мечты.
 
 
Пока живем пьянящею игрою,
Мы думаем, что жизни нет конца,
Но Смерть к нам неожиданно приходит
И говорит. «Ты должен умереть»
И только в этот миг разлуки высшей
Со всем, что было дорого для сердца,
Является величие души,
И разность душ видна неустранимо.
 
 
Иной в теченьи лет героем был,
И в миг один с себя свой блеск свергает
Другой всю жизнь казался еле видным,
И в миг один проснулся в нем герой.
Прекрасней всех кто, вечно светлый в жизни,
Не изменил себе, свой день кончая,
Но, озарив, последнюю черту,
Без жалобы угас, как гаснет Солнце.
Вот почему тот самый человек,
Чья тень теперь, невидимая, с нами,
Не только дорог жизнью мне своей,
Но тем, что был живым и в самой Смерти.
 
 
Своих друзей, свою работу, книги
Не разлюблял он до последних дней,
Он холодел лишь для телесной жизни,
Он отходил без ропота и страха,
И нам оставил радостный завет
В своем, как бы прощальном, восклицаньи.
Когда уж остывала кровь его,
И видел взор души – что может видеть
Лишь взор души, от пут освобожденной,
Он вдруг воскликнул, звучно, как поэт:
«Есть Бог хоть это людям непонятно!»
И снова повторил «Есть Бог! Есть Бог!»
 
 
Да, верю, знаю Ты сказал пред смертью,
Что каждый сознает в свой лучший миг.
Есть родина для всех живых созданий,
Есть Правда, что незримо правит Миром,
И мы ее достигнем на Земле,
И мы ее постигнем в запредельном.
Безгласности вещания внимания,
К незримому душою обратившись,
Я говорю вам. «Бог нас ждет! Есть Бог!»