Меня пленяет все: и свет, и тени, И тучи мрак, и красота цветка, Упорный труд, и нега тихой лени, И бурный гром, и шепот ручейка.
И быстрый бег обманчивых мгновений, И цепь событий, длящихся века; Во всем следы таинственных велений, Во всем видна Создателя рука.
Лишь одного постичь мой ум не может: — Зачем Господь в борьбе нам не поможет, Не снимет с нас тернового венца?
Зачем Он создал смерть, болезнь, страданье, Зачем Он дал нам жгучее желанье — Грешить, роптать, и проклинать Творца?
Отклик
Кто там вздыхает в недрах темной бездны? Чьи слезы льются скорбно по лицу? Кто шлет свой крик бессильный в мир надзвездный, Взывая святотатственно к Творцу?
Богохуленья ропот бесполезный, Слова упрека, от детей к отцу. Поймет ли человек закон железный: — Без вечных мук пришел бы мир к концу.
Ужели маловерным непонятно, Что правда – только в образе Христа? Его слова звучат светло и внятно.
«Я – жизни смысл, печаль и красота... К блаженству Я пришел стезей мученья... Смерть победил Я светом отреченья...»
Библия
В тиши полуразрушенной гробницы Нам истина является на миг. Передо мной заветные страницы, То Библия, святая книга книг.
Людьми забытый, сладостный родник, Текущий близ покинутой станицы. В раздумьи вкруг него, склонив свой лик, Былых веков столпились вереницы.
Я вижу узел жизни – строгий долг — В суровом Пятикнижьи Моисея; У Соломона, эллина-еврея, Любовь и жизнь одеты в яркий шелк, Но Иов жизнь клянет, клянет, бледнея, И этот стон доныне не умолк.
