Я – мумия, мертвая мумия. Покровами плотными сдавленный, Столетья я сплю бестревожно, Не мучим ни злом, ни усладой, Под маской на тайне лица.
И, в сладком томленьи раздумия, В покой мой, другими оставленный, Порой, словно тень, осторожно Приходит, с прозрачной лампадой, Любимая внучка жреца.
В сверкании лала и золота, Одета святыми уборами, Она наклоняется гибко, Целует недвижную маску И шепчет заклятья любви:
«Ты, спящий в гробнице расколотой! Проснись под упорными взорами, Привстань под усталой улыбкой, Ответь на безгрешную ласку, Для счастья, для мук оживи!»
Стуча ожерельями, кольцами, Склоняется, вся обессилена, И просит, и молит чего-то, И плачет, и плачет, и плачет Над свитком покровов моих...
Но как, окружен богомольцами, Безмолвен бог, с обликом филина, Я скован всесильной дремотой. Умершим что скажет, что значит Призыв непрозревших живых!
