Валерий Брюсов. Предвещание

 
Быть может, суждено земле
В последнем холоде застынуть;
Всему живому – в мертвой мгле
С безвольностью покорной сгинуть.
 
 
Сначала в белый блеск снегов
Земля невестой облачится;
Туман, бесстрастен и суров,
Над далью нив распространится;
 
 
В мохнатых мантиях, леса —
Прозрачных пальм, как стройных сосен, —
Напрасно глядя в небеса,
Ждать будут невозможных весен;
 
 
Забыв утехи давних игр,
Заснут в воде промерзшей рыбы,
И ляжет, умирая, тигр
На бело-ледяные глыбы...
 
 
Потом иссякнет и вода,
Свод неба станет ясно синим,
И солнце – малая звезда —
Чуть заблестит нагим пустыням
 
 
Пойдет последний человек
(О, дети жалких поколений!)
Искать последних, скудных рек,
Последних жалостных растений
 
 
И не найдет. В безумьи, он
С подругой милой, с братом, с сыном,
Тоской и жаждой опьянен,
Заспорит о глотке едином.
 
 
И все умрут, грызясь, в борьбе,
Но глаз не выклюют им птицы.
Земля, покорная судьбе,
Помчит лишь трупы да гробницы.
 
 
И только, может быть, огни,
Зажженные в веках далеких,
Всё будут трепетать в тени,
Как взоры городов стооких.