Генрих Гейне. Ослы-националисты.

 
Свобода наскучила в данный момент;
Республика четвероногих
Желает, чтобы один регент
В ней правил вместо многих.

 

 
Звериные роды собрались,
Листки бюллетеней писались;
Партийные споры начались,
Интриги завязались.

 

 
Стояли старо-ослы во главе
Ослиного комитета;
Носили кокарды на голове
Черно-красного с золотом цвета^[67].

 

 
Была еще партия жеребцов,
Но та голосов не имела;
Боялись свирепых старо-ослов,
Кричавших то и дело.

 

 
Когда ж кандидатом коня провел
По спискам один избиратель,
Прервал его серый старо-осел
И крикнул ему: «Ты предатель!

 

 
Предатель ты! И крови осла
Ни капли в тебе не струится;
Ты не осел! Тебя родила
Французская кобылица.

 

 
От зебры род, должно быть, твой,
Ты весь в полоску, как зебра.
И голоса тембр у тебя носовой,
Как голос еврея, негра.

 

 
А если ты и осел, то все ж
Осел от разума, хитрый;
Ты глуби ослиной души не поймешь,
Ее мистической цитры.

 

 
Но я, я всею душой вошел
В сладчайший этот голос;
Я есмь осел, мой хвост — осел,
Осел мой каждый волос.

 

 
Я не из римлян, не славянин,
Я из ослов немецких,
Я мыслящих предков храбрый сын,
И кряжистых и молодецких.

 

 
Они, не играли в galanterie^[68]
Фривольными мелочами,
И быстро, бодро, свежо, — раз-два-три,
На мельницу шли с мешками.

 

 
Отцы не умерли: в гробах
Одна лишь кожа с мехом,
Их тленная риза! Они в небесах
Приветствуют нас со смехом.

 

 
Ослы блаженные, в нимбе венца!
Мы следовать вам клянемся,
С путей добродетели до конца
Ни на волос не собьемся.

 

 
О, что за блаженство быть ослом!
Таких длинноухих сыном!
Со всех бы крыш кричать о том:
Рожден я в роде ослином!

 

 
Большой осел, что был мне отцом,
Он был из немецкого края;
Ослино-немецким молоком
Вскормила нас мать родная.

 

 
Я есмь осел из самых ослов,
И всей душой и телом
Держусь я старых ослиных основ
И всей ослятины в целом.

 

 
И мы свой ослиный совет даем:
Осла на престол поставить;
Мы осломонархию оснуем,
Где только ослы будут править.

 

 
Мы все здесь ослы! И-а! И-а!
От лошадей свобода!
Долой коня, виват! ура!
Король ослиного рода!»

 

 
Так кончил патриот. И зал
Оратору дружно хлопал.
Тут каждый национальным стал
И бил копытом об пол.

 

 
Дубовый венок на его главу
Потом возложило собранье,
И он благодарил толпу,
Махая хвостом в молчанье.