Смеясь жестоко над собратом, Писаки русские толпой Меня зовут аристократом: Смотри, пожалуй, вздор какой! Не офицер я, не асессор, Я по кресту не дворянин, Не академик, не профессор; Я просто русский мещанин.
Понятна мне времен превратность, Не прекословлю, право, ей: У нас нова рожденьем знатность, И чем новее, тем знатней. Родов дряхлеющих обломок (И, по несчастью, не один), Бояр старинных я потомок; Я, братцы, мелкий мещанин.
Не торговал мой дед блинами, Не ваксил царских сапогов, Не пел с придворными дьячками, В князья не прыгал из хохлов, И не был беглым он солдатом Австрийских пудреных дружин; Так мне ли быть аристократом? Я, слава богу, мещанин.
Мой предок Рача мышцей бранной Святому Невскому служил; Его потомство гнев венчанный, Иван IV пощадил. Водились Пушкины с царями; Из них был славен не один, Когда тягался с поляками Нижегородский мещанин.
Смирив крамолу и коварство И ярость бранных непогод, Когда Романовых на царство Звал в грамоте своей народ, Мы к оной руку приложили, Нас жаловал страдальца сын. Бывало нами дорожили; Бывало ... но — я мещанин.
Упрямства дух нам всем подгадил. В родню свою неукротим, С Петром мой пращур не поладил И был за то повешен им. Его пример будь нам наукой: Не любит споров властелин. Счастлив князь Яков Долгорукий, Умен покорный мещанин.
Мой дед, когда мятеж поднялся Средь петергофского двора, Как Миних, верен оставался Паденью третьего Петра. Попали в честь тогда Орловы, А дед мой в крепость, в карантин. И присмирел наш род суровый, И я родился мещанин.
Под гербовой моей печатью Я кипу грамот схоронил, И не якшаюсь с новой знатью, И крови спесь угомонил. Я грамотей и стихотворец, Я Пушкин просто, не Мусин, Я не богач, не царедворец, Я сам большой: я мещанин.
Post scriptum
Решил Фиглярин, сидя дома, Что черный дед мой Ганнибал Был куплен за бутылку рома И в руки шкиперу попал.
Сей шкипер был тот шкипер славный, Кем наша двигнулась земля, Кто придал мощно бег державный Рулю родного корабля.
Сей шкипер деду был доступен. И сходно купленный арап Возрос, усерден, неподкупен, Царю наперсник, а не раб.
И был отец он Ганнибала, Пред кем средь чесменских пучин Громада кораблей вспылала И пал впервые Наварин.
Решил Фиглярин вдохновенный: Я во дворянстве мещанин, Что ж он в семье своей почтенной? Он?.. он в Мещанской дворянин.
