Три у Будрыса сына, как и он, три литвина. Он пришел толковать с молодцами. «Дети! седла чините, лошадей проводите, Да точите мечи с бердышами.
Справедлива весть эта: на три стороны света Три замышлены в Вильне похода. Паз идет на поляков, а Ольгерд на прусаков, А на русских Кестут воевода.
Люди вы молодые, силачи удалые (Да хранят вас литовские боги!), Нынче сам я не еду, вас я шлю на победу; Трое вас, вот и три вам дороги.
Будет всем по награде: пусть один в Новеграде Поживится от русских добычей. Жены их, как в окладах, в драгоценных нарядах Домы полны; богат их обычай.
А другой от прусаков, от проклятых крыжаков, Может много достать дорогого, Денег с целого света, сукон яркого цвета; Янтаря — что песку там морского.
Третий с Пазом на ляха пусть ударит без страха: В Польше мало богатства и блеску, Сабель взять там не худо; но уж верно оттуда Привезет он мне на дом невестку.
Нет на свете царицы краше польской девицы. Весела — что котенок у печки — И как роза румяна, а бела, что сметана; Очи светятся будто две свечки!
Был я, дети, моложе, в Польшу съездил я тоже И оттуда привез себе женку; Вот и век доживаю, а всегда вспоминаю Про нее, как гляжу в ту сторонку».
Сыновья с ним простились и в дорогу пустились. Ждет, пождет их старик домовитый, Дни за днями проводит, ни один не приходит. Будрыс думал: уж, видно, убиты!
Снег на землю валится, сын дорогою мчится, И под буркою ноша большая. «Чем тебя наделили? что там? Ге! не рубли ли?» — «Нет, отец мой; полячка младая».
Снег пушистый валится; всадник с ношею мчится, Черной буркой ее покрывая. «Что под буркой такое? Не сукно ли цветное?» — «Нет, отец мой; полячка младая».
Снег на землю валится, третий с ношею мчится, Черной буркой ее прикрывает. Старый Будрыс хлопочет и спросить уж не хочет, А гостей на три свадьбы сзывает.
