Это, наверное, Монкальм для набегов собрал банду всяких негодяев. Вам не видно, куда он положил свое ружье или лук?
— У него, по-видимому, нет оружия, да и вообще он, кажется, не имеет дурных намерений. Если только он не даст сигнала своим приятелям, которые, как вы видите, вертятся у воды, нам нечего его бояться.
Разведчик повернулся к Хейворду и смотрел на него несколько времени с нескрываемым удивлением. Потом он широко раскрыл рот и разразился неудержимым беззвучным смехом, к которому его приучила привычка находиться постоянно в опасности.
— Приятели, которые вертятся у воды! — повторил он и прибавил:
— Вот оно что значит учиться в школах и жить в городах! Но у этого парня ноги длинные, и ему нельзя доверять. Держите его на прицеле, а я подберусь к нему сзади сквозь кусты и возьму живым. Не стреляйте ни в коем случае!
Соколиный Глаз уже наполовину скрылся в чаще, когда Хейворд, вдруг протянув руку, остановил его и сказал:
— А могу я выстрелить, если увижу, что вы в опасности?
Соколиный Глаз смотрел на него несколько времени, как будто не зная, как понять его вопрос, потом покачал головой и ответил, смеясь по-прежнему неслышно:
— Стреляйте хоть за целый взвод, майор!
В следующее мгновение он скрылся в листве деревьев.
Дункан провел несколько минут в лихорадочном ожидании, прежде чем снова увидел разведчика. Одежду Соколиного Глаза трудно было отличить от земли. Он полз позади индейца, которого намеревался захватить в плен. На расстоянии нескольких футов от незнакомца он поднялся на ноги медленно и беззвучно.
В эту минуту раздалось несколько громких ударов по воде. Дункан обернулся как раз вовремя, чтоб увидеть, как сотня темных фигур сразу бросилась в воду. Он снова схватил ружье и перевел взгляд на стоявшего вблизи него индейца.
Ничего не подозревавший дикарь нисколько не испугался и, вытянув шею, казалось, смотрел на озеро с тупым любопытством. В это мгновение над ним поднялась рука Соколиного Глаза; но вдруг она опустилась без всякой видимой причины, и владелец ее разразился новым припадком смеха. Когда закончился этот взрыв неудержимого смеха, Соколиный Глаз, вместо того чтобы схватить за горло свою жертву, слегка ударил его по плечу и громко крикнул:
— Ну что, мой друг? Уж не собираетесь ли вы учить псалмопению бобров?
— Вот именно, — последовал быстрый ответ.
Глава XXII
Основа: Вся ли наша компания в сборе?
Пигва: Все налицо. А вот и замечательно подходящее местечко для нашей репетиции.
Шекспир. «Сон в летнюю ночь»
Читатель может скорее представить себе изумление Хейворда, чем мы описать его. Его крадущиеся индейцы внезапно превратились в четвероногих животных, озеро — в пруд бобров, водопад — в плотину, устроенную этими трудолюбивыми и умными животными, а неведомый враг — в испытанного друга, Давида Гамута, учителя псалмопения. Присутствие его возбудило столько неожиданных надежд насчет участи обеих сестер, что молодой человек выскочил из засады и побежал к двум главным действующим лицам этой сцены.
Взрыв веселья Соколиного Глаза улегся не скоро. Грубо, без всякой церемонии, он вертел Гамута во все стороны и несколько раз повторял, что гуроны отличились при выборе для него костюма. Потом он схватил руку кроткого Давида, пожал так сильно, что у того показались слезы на глазах, и пожелал ему успеха в его новом деле.
