Купер Д.Ф. "Последний из Могикан". Страница 167
Легкий одобрительный шепот пробежал среди воинов, обменявшихся друг с другом взглядами, говорившими, что эти люди начинают сознавать свое заблуждение.
— Где гурон? — спросил Таменунд.
Магуа смело выступил и встал перед патриархом.
— Справедливый Таменунд не будет удерживать то, что гурон дал ему на время, — сказал он.
— Скажи мне, сын моего брата, — проговорил мудрец, отворачиваясь от мрачного лица Хитрой Лисицы и с радостью устремляя свой взор на открытое лицо Ункаса, — имеет ли гурон над тобой право победителя?
— Нет. Барс может иногда попадаться в ловушки, расставленные женщинами, но он силен и знает, как выпрыгнуть из них.
— А Длинный Карабин?
— Смеется над мингом… Ступай, гурон, спроси у своих женщин, каков из себя медведь.
— А чужеземец и белая девушка, которые вместе пришли в мой лагерь?
— Должны идти свободно по какому угодно пути.
— А женщина, которую гурон оставил у моих воинов?
Ункас не отвечал.
— А женщина, которую минг привел в мой лагерь? — строго повторил Таменунд.
— Она моя! — крикнул Магуа, с торжеством потрясая рукой перед Ункасом. — Могиканин, ты знаешь, что она моя!
— Мой сын молчит, — сказал Таменунд, стараясь понять выражение лица юноши.
— Это правда, — тихо ответил Ункас.
Последовала короткая красноречивая пауза, во время которой ясно было, как неохотно толпа признавала справедливость требования минга. Наконец мудрец, которому принадлежало право решения, сказал твердым голосом:
— Уходи, гурон.
— А как он уйдет, справедливый Таменунд, — спросил коварный Магуа, — с пленницей или без нее? Вигвам Хитрой Лисицы пуст. Поддержи его, отдав то, что ему принадлежит.
Старец сидел некоторое время, погруженный в глубокое раздумье; потом он наклонил голову к одному из своих почтенных товарищей и спросил:
— Этот минг — один из вождей своего племени?
— Первый среди своих соплеменников.
— Чего же ты еще хочешь, девушка! Великий воин берет тебя в жены. Иди, твой род не угаснет.
— Лучше, в тысячу раз лучше, чтобы он угас, — воскликнула с ужасом Кора, — чем подвергнуться такому унижению!
— Гурон, ее душа в палатках ее отцов. Девушка, которая идет замуж поневоле, приносит несчастье в вигвам.
— Она говорит языком своего народа, — возразил Магуа, смотря с горькой иронией на свою жертву. — Она из рода торгашей и торгуется из-за ласкового взгляда. Пусть Таменунд скажет что следует.
— Возьми за нее выкуп, а от нас пожелание тебе счастья.
— Я не возьму ничего, кроме того, что принес сюда!
— Ну так уходи с тем, что принадлежит тебе! Великий Маниту запрещает делавару быть несправедливым.
Магуа подскочил к своей пленнице и с силой схватил ее за руку. Делавары отступили в полном молчании, и Кора, как бы сознавая, что всякие мольбы будут напрасны, приготовилась беспрекословно подчиниться своей участи.
— Погоди, остановись! — крикнул Хейворд, выскакивая вперед. — Сжалься, гурон! За нее дадут такой выкуп, что ты станешь первым богачом в твоем племени.
— Магуа — краснокожий, он не нуждается в побрякушках бледнолицых.
— Золото, серебро, порох, свинец — все, что нужно воину, будет в твоем вигваме, все, что необходимо великому вождю!
— Хитрая Лисица очень силен! — крикнул Магуа, бешено потрясая рукой, в которой держал руку несопротивлявшейся Коры. — Месть в его руках.