Краткое содержание Толстой Л.Н. "Хаджи-Мурат".
Осенью 1851 года Хаджи-Мурат приехал в «чеченский немирной аул Махкет». «Хаджи-Мурат этот был знаменитый своими подвигами наиб Шамиля» – его наместник, правая рука, и он неизменно появлялся в сопровождении десятка мюридов – послушников. В этот же раз он приехал инкогнито, только с одним вооруженным мюридом по имени Элдар. Хаджи-Мурата приютил у себя старик Садо. «Он рисковал жизнью», поскольку после ссоры Шамиля и Хаджи-Мурата всем жителям Чечни было строжайше запрещено принимать у себя мятежника.
В эту же ночь «из передовой крепости Воздвиженской», расположенной неподалеку от аула, вышли в караул три солдата и унтер-офицер Панов. Веселый и разговорчивый солдат Авдеев поведал сослуживцам, как оказался второй раз на службе по просьбе матери вместо родного брата, у которого уже было много ребятишек. К этому караулу вышли посланники Хаджи-Мурата, которые попросили отвести их к князю Воронцову по срочному делу. Князь Воронцов – сын главнокомандующего – жил в крепости со своей очаровательной женой Марьей Васильевной и ее маленьким сыном от первого брака. От посланника князь узнал, «что Хаджи-Мурат завтра выедет к нему в то место, где назначена рубка леса».
Хаджи-Мурату так и не довелось уснуть у верного Садо «после тех трех бессонных ночей» – жители аула его заметили и теперь попытались задержать его. Вовремя предупрежденный Садо, он вместе с Элдаром успел скрыться в лесу, где его ждали мюриды Гамзало и Ханефи. «Хаджи-Мурат всегда верил в свое счастие» и не сомневался, что князь Воронцов не откажет ему и даст войско, с помощью которого он одолеет ненавистного Шамиля и вновь будет править Чечней.
На следующее утро в условленном месте состоялась встреча князя Воронцова и Хаджи-Мурата. При помощи переводчика наиб сообщил князю, что давно мечтал послужить русскому царю, но «Шамиль не пускал». Воронцов был несказанно рад тому, что ему «удалось выманить и принять главного, могущественнейшего, второго после Шамиля, врага России». Он пригласил Хаджи-Мурата в крепость, где познакомил с Марьей Васильевной и приемным сыном. Пока супруга принимала гостя, князь Вронский написал «донесение начальнику левого фланга, генералу Козловскому, в Грозную, и письмо отцу».
Хаджи-Мурат был озабочен теплым приемом у князя – он опасался, что в любой момент «его схватят, закуют и сошлют в Сибирь или просто убьют, и потому был настороже».
На следующий день состоялась встреча Хаджи-Мурата и Михаила Семеновича Воронцова, главнокомандующего русскими войсками. Их взаимно вежливое общение могло обмануть кого угодно, но только не самих собеседников. Старый князь прекрасно понимал, что Хаджи-Мурат – «враг всему русскому, всегда останется таким и теперь покоряется только потому, что принужден к этому», в то время как наиб видел, что старик «хитер, и надо быть осторожным с ним». Хаджи-Мурат сообщил князю, что вся его семья находится в руках Шамиля, и он не сможет служить русскому царю, пока все его близкие не окажутся на свободе. Воронцов пообещал помочь ему и предложил остаться в Тифлисе до тех пор, пока не придет распоряжение государя.
По просьбе главнокомандующего Хаджи-Мурат рассказал его адъютанту Лорис-Меликову историю своей жизни и причину вражды с Шамилем. Он признался, что стал свидетелем жестоких убийств, и теперь мечтает отомстить обидчику.
Тем временем наблюдательный Лорис-Меликов приметил, что один из мюридов, Гамзало, был не только «предан Шамилю, но испытывал непреодолимое отвращение, презрение, гадливость и ненависть ко всем русским». Хан-Магома был весельчак и балагур, а молодой красавец Элдар – с твердым характером и железной волей.
Главнокомандующий отправил гонца с письмом военному министру Чернышеву, в котором подробно описал положение вещей и свои личные подозрения касательно Хаджи-Мурата. Военный министр не любил князя «за особенное расположение императора» и при случае старался всячески вредить ему. Он хотел было представить императору действия Воронцова в самом невыгодном свете, «но план этот не удался».
Самодержец был рад услышать новость о выходе Хаджи-Мурата. Он не сомневался, что благодаря его распоряжению «о стеснении горцев вырубкой лесов и системой укреплений», война на Кавказе в скором времени будет завершена. Воронцову же был отдан приказ «усиленно тревожить Чечню и сжимать ее кордонной линией».
Для скорейшего исполнения «предписания Николая Павловича» в январе 1852 года был совершен набег на Чечню. В нем участвовал «высокий красивый офицер Бутлер», который после крупного карточного проигрыша особенно радовался привольной жизни на Кавказе.
Во время этого набега был разрушен аул Махкет. Больше всего пострадал старик Садо, чья сакля была варварски разбита, сожжены сады и пчелиные ульи. Но самым большим горем оказалась смерть сына-подростка, которого солдаты проткнули штыком. Жители аула решили обратиться за помощью к Шамилю.
Хаджи-Мурат в сопровождении русского офицера приехал в крепость Грозную. Офицер передал начальнику крепости Ивану Матвеевичу приказ «принять Хаджи-Мурата и, дозволяя ему иметь сообщение с горцами через лазутчиков, отнюдь не выпускать его из крепости иначе как с конвоем казаков». Хаджи-Мурат почувствовал легкое презрение к Ивану Матвеевичу. С Бутлером он на удивление быстро сошелся. Но особенно сильно привлекла горца сожительница Ивана Матвеевича – красавица Марья Дмитриевна.
Тем временем семья Хаджи-Мурата содержалась под стражей в ауле Ведено. Мать, две жены наиба и пятеро маленьких детей жили в сакле, а старший его сын, «восемнадцатилетний юноша Юсуф, сидел в темнице». Шамиль передал Хаджи-Мурату, что дарует прощение в случае его возвращения до праздника байрам. В противном случае он пустит женщин по аулу, а сыну выколет глаза.
Вернувшись в Тифлис, Хаджи-Мурат каждый день приходил к Воронцову и «умолял его собрать горских пленных и выменять на них его семью». Вскоре ему надоело выслушивать неопределенные обещания, и он решил своими силами вызволить родных из неволи. Для Хаджи-Мурата его выход к русским стал страшным поворотом в жизни.
Мужчина стоял на распутье и не знал, как поступить – вернуться к Шамилю или же «покорить русскому царю Кавказ, заслужить славу, чины, богатство». Промучившись всю ночь, он решил с преданными ему людьми ворваться в Ведено, чтобы «умереть, или освободить семью». Во время верховой прогулки Хаджи-Мурат, желая избавиться от конвоя, пошел в атаку на казаков. Вместе со своими верными мюридами ему удалось безжалостно расправиться с конвоирами и скрыться. Очень быстро поднялась тревога, и за живого или мертвого беглеца была обещана щедрая награда. Преградой к спасению Хаджи-Мурата стало вязкое, словно трясина, рисовое поле. В неравном бою он получил смертельное ранение, а голова его была тут же отсечена от тела. Отрубленную голову Хаджи-Мурата еще долго развозили «по всем укреплениям, аулам» в качестве устрашения. Это зрелище стало особенно невыносимым для Марьи Дмитриевны, которая сокрушалась жестокости «живорезов», убивших человека и не предавших его тело земле.
