Андреев Леонид. Иуда Искариот. Страница 16
А когда Иисус начинал говорить, он тихо усаживался в углу, складывал свои руки и ноги и смотрел так хорошо своими большими глазами, что многие обратили на это внимание. И о людях он перестал говорить дурное, и больше молчал, так что сам строгий Матфей счел возможным похвалить его, сказав словами Соломона:
- Скудоумный высказывает презрение к ближнему своему, но разумный человек молчит.
И поднял палец, намекая тем на прежнее злоречие Иуды. В скором времени и все заметили в Иуде эту перемену и порадовались ей, и только Иисус все так же чуждо смотрел на него, хотя прямо ничем не выражал своего нерасположения. И сам Иоанн, которому Иуда оказывал теперь глубокое почтение, как любимому ученику Иисуса и своему заступнику в случае с тремя динариями, стал относиться к нему несколько мягче и даже иногда вступал в беседу.
- Как ты думаешь, Иуда, - сказал он однажды снисходительно, - кто из нас, Петр или я, будет первым возле Христа в его небесном царствии?
Иуда подумал и ответил:
- Я полагаю, что ты.
- А Петр думает, что он, - усмехнулся Иоанн.
- Нет. Петр всех ангелов разгонит своим криком, - ты слышишь, как он кричит? Конечно, он будет спорить с тобою и постарается первый занять место, так как уверяет, что тоже любит Иисуса, - но он уже староват, а ты молод, он тяжел на ногу, а ты бегаешь быстро, и ты первый войдешь туда со Христом. Не так ли?
- Да, я не оставлю Иисуса, - согласился Иоанн. И в тот же самый день и с таким же вопросом обратился к Иуде Петр Симонов. Но, боясь, что громкий голос его будет услышан другими, отвел Иуду в самый дальний угол, за дом.
- Так как же ты думаешь? - тревожно спрашивал он. - Ты умный, тебя за ум сам учитель хвалит, и ты скажешь правду.
- Конечно, ты, - без колебания ответил Искариот, и Петр с негодованием воскликнул:
- Я ему говорил!
- Но, конечно, и там он будет стараться отнять у тебя первое место.
- Конечно!
- Но что он может сделать, когда место уже будет занято тобою? Ведь ты первый пойдешь туда с Иисусом? Ты не оставишь его одного? Разве не тебя назвал он - камень?
Петр положил руку на плечо Иуды и горячо сказал:
- Говорю тебе, Иуда, ты самый умный из нас. Зачем только ты такой насмешливый и злой? Учитель не любит этого. А то ведь и ты мог бы стать любимым учеником, не хуже Иоанна. Но только и тебе, - Петр угрожающе поднял руку, - не отдам я своего места возле Иисуса, ни на земле, ни там! Слышишь!
Так старался Иуда доставить всем приятное, но и свое что-то думал при этом. И, оставаясь все тем же скромным, сдержанным и незаметным, каждому умел сказать то, что ему особенно нравится. Так, Фоме он сказал:
- Глупый верит всякому слову, благо разумный же внимателен к путям своим.
Матфею же, который страдал некоторым излишеством в пище и питье и стыдился этого, привел слова мудрого и почитаемого им Соломона:
- Праведник ест до сытости, а чрево беззаконных терпит лишение.
- Скудоумный высказывает презрение к ближнему своему, но разумный человек молчит.
И поднял палец, намекая тем на прежнее злоречие Иуды. В скором времени и все заметили в Иуде эту перемену и порадовались ей, и только Иисус все так же чуждо смотрел на него, хотя прямо ничем не выражал своего нерасположения. И сам Иоанн, которому Иуда оказывал теперь глубокое почтение, как любимому ученику Иисуса и своему заступнику в случае с тремя динариями, стал относиться к нему несколько мягче и даже иногда вступал в беседу.
- Как ты думаешь, Иуда, - сказал он однажды снисходительно, - кто из нас, Петр или я, будет первым возле Христа в его небесном царствии?
Иуда подумал и ответил:
- Я полагаю, что ты.
- А Петр думает, что он, - усмехнулся Иоанн.
- Нет. Петр всех ангелов разгонит своим криком, - ты слышишь, как он кричит? Конечно, он будет спорить с тобою и постарается первый занять место, так как уверяет, что тоже любит Иисуса, - но он уже староват, а ты молод, он тяжел на ногу, а ты бегаешь быстро, и ты первый войдешь туда со Христом. Не так ли?
- Да, я не оставлю Иисуса, - согласился Иоанн. И в тот же самый день и с таким же вопросом обратился к Иуде Петр Симонов. Но, боясь, что громкий голос его будет услышан другими, отвел Иуду в самый дальний угол, за дом.
- Так как же ты думаешь? - тревожно спрашивал он. - Ты умный, тебя за ум сам учитель хвалит, и ты скажешь правду.
- Конечно, ты, - без колебания ответил Искариот, и Петр с негодованием воскликнул:
- Я ему говорил!
- Но, конечно, и там он будет стараться отнять у тебя первое место.
- Конечно!
- Но что он может сделать, когда место уже будет занято тобою? Ведь ты первый пойдешь туда с Иисусом? Ты не оставишь его одного? Разве не тебя назвал он - камень?
Петр положил руку на плечо Иуды и горячо сказал:
- Говорю тебе, Иуда, ты самый умный из нас. Зачем только ты такой насмешливый и злой? Учитель не любит этого. А то ведь и ты мог бы стать любимым учеником, не хуже Иоанна. Но только и тебе, - Петр угрожающе поднял руку, - не отдам я своего места возле Иисуса, ни на земле, ни там! Слышишь!
Так старался Иуда доставить всем приятное, но и свое что-то думал при этом. И, оставаясь все тем же скромным, сдержанным и незаметным, каждому умел сказать то, что ему особенно нравится. Так, Фоме он сказал:
- Глупый верит всякому слову, благо разумный же внимателен к путям своим.
Матфею же, который страдал некоторым излишеством в пище и питье и стыдился этого, привел слова мудрого и почитаемого им Соломона:
- Праведник ест до сытости, а чрево беззаконных терпит лишение.