А откуда станет известно, умел ли плавать мужчина, который был на озере с Робертой Олден? Ведь из всех видов смерти самый легкий - утонуть... ни шума, ни крика... может быть, случайный удар веслом или бортом лодки... А потом безмолвие! Свобода... Труп никогда не будет найден. Или, если он будет найден и опознан, разве не легко будет сделать вид (дай лишь себе труд подумать об этом), что ты был в другом месте, на каком-нибудь другом озере, прежде чем отправился на Двенадцатое. Чем плохо придумано? Где тут уязвимое место?"
"Но предположим, я опрокину лодку, а Роберта не утонет. Что тогда? Она будет цепляться за лодку, кричать, ее спасут, и потом она расскажет, что я... Нет, я так не могу... и не хочу. Я не ударю ее. Это слишком страшно, слишком подло..."
"Но легкий удар... самого легкого удара при таких обстоятельствах достаточно, чтобы оглушить ее и все кончить. Печально, да, но ведь у нее есть возможность идти своей дорогой, не так ли? А она не хочет - и не дает тебе идти твоей. Что ж, в таком случае... разве это уж так несправедливо? И не забывай, что тебя ждет Сондра... красавица Сондра... жизнь с нею в Ликурге... богатство, высокое положение в обществе, - нигде и никогда больше ты не добьешься ничего подобного... никогда... никогда! Любовь и счастье... и будешь из первых в ликургском обществе... даже выше, чем твой двоюродный брат Гилберт".
Голос умолк на время, затерявшись в сумраке... в тишине... в мечтах...
Но Клайд, обдумывая все слышанное, не был, однако, им убежден. Темные опасения или лучшие чувства заглушали советы голоса, звучавшего в большом зале. Но стоило Клайду подумать о Сондре, обо всем, что она олицетворяет, а потом о Роберте, - таинственный некто тотчас же возвращался, еще более хитрый и вкрадчивый.
"А, все еще размышляешь о том же! И не находишь выхода - и не найдешь. Я указал тебе верный путь, спасительный, единственный путь... единственный путь: через озеро. Разве так трудно, катаясь по нему, отыскать какой-нибудь укромный уголок, незаметную бухточку поближе к южному берегу, где вода глубока? И как легко оттуда пройти лесом к Бухте Третьей мили или к Серому озеру! А оттуда к Крэнстонам. Туда ходит пароходик, ты же знаешь. Фу, какая трусость! Какое малодушие! Ведь ты можешь приобрести то, чего больше всего жаждешь: красоту, богатство, положение в обществе... утолить все свои материальные и духовные желания. А в противном случае - бедность, скука, тяжелый, плохо оплачиваемый труд...
Ты должен сделать выбор! И потом - действовать. Ты должен! Должен! Должен!"
Так закончил голос, глухо раздававшийся откуда-то из дальнего угла огромного зала.
И Клайд слушал - сначала с ужасом и отвращением, потом с бесстрастным философским спокойствием человека, которому, каковы бы ни были его мысли и поступки, все же дано право обдумывать даже самые дикие, самые отчаянные планы спасения.
