Что, если кто-нибудь видел это... один из тех сильных, здоровенных парней, которых он заметил здесь днем... быть может, вот сейчас кто-то поднимает тревогу - и уже в эту ночь десятки людей пустятся его преследовать. Охота на человека! Они схватят его, и никто не поверит, что он ударил ее нечаянно! Его даже могут линчевать, не дожидаясь законного суда. Это возможно. Это бывало. Веревка на шею. Или, может быть, пристрелят здесь, в лесу. И даже не выслушают, не дадут объяснить, как это случилось... как долго она преследовала и мучила его! Никто никогда его не поймет!
И, думая об этом, он шел все быстрей и быстрей - так быстро, как позволяли крепкие, густо растущие колючие молодые деревца и зловеще потрескивающие под ногами сухие ветки, - шел, твердя мысленно, что дорога к Бухте Третьей мили должна быть у него справа, а луна, когда взойдет, слева.
Но, боже, что-это?
Ужасный звук!
Словно жалобный и зловещий стон некоего духа во тьме!
Вот!
Что это?
Он выронил чемодан, весь в холодном поту опустился на землю и в страхе съежился у подножия высокого ветвистого дерева, оцепеневший и недвижимый.
Ужасный крик!
Да это же сова! Он слышал ее крик несколько недель назад, когда был на даче Крэнстонов. Но здесь! В этой чаще! В этой тьме!.. Надо идти, надо поскорее выбраться отсюда, это ясно. Надо прогнать эти страшные, ужасающие мысли, иначе у него вовсе не останется ни сил, ни мужества.
Но взгляд Роберты! Тот последний молящий взгляд! Боже! Ее глаза и сейчас перед ним. И эти отчаянные, ужасные крики! Неужели они будут все время звучать у него в ушах... до тех пор, пока он не выберется отсюда?
Поняла ли она, когда он ее ударил, что это случилось без злого умысла... что это было только мгновение гнева и протеста? Знает ли она это теперь, где бы она ни была - на дне озера или, быть может, здесь, в темной чаще, с ним рядом? Ее призрак!.. Нет, нужно скорей бежать прочь... прочь! Нужно... и все же... здесь, в чаще, он в безопасности! Надо взять себя в руки, не следует выходить на большую дорогу. Там прохожие. Там, может быть, люди, которые ищут его!.. Но верно ли, что человек живет и после смерти? Что существуют приведения? И они знают всю правду? Тогда она должна знать... но тогда они знает и о его прежних замыслах. Что она подумает! Может быть, это она сейчас с мрачным укором преследует его своими ошибочными обвинениями? Ошибочными - хоть и правда, что сперва он хотел ее убить. Он замышлял это! Замышлял! И это, конечно, великий грех. И хотя он и не убил ее, но что-то сделало это за него. Все это правда.
Но привидения!.. Боже, призраки тех, кто уже умер... они преследуют тебя, чтобы разоблачить и наказать... быть может, они стараются направить людей по твоему следу... как знать? Мать когда-то призналась ему, Фрэнку, Эсте и Джулии, что она верит в привидения.
И, наконец, луна (к этому времени уже три часа он шел вот так, спотыкаясь, прислушиваясь, выжидая, весь дрожа и обливаясь потом).
