Американская трагедия. Книга 3. Страница 054
А если вы сделаете это _теперь_ и я смогу как-либо помочь вам, даю слово, что помогу - и с радостью. Ведь в конце концов я здесь не для того, чтобы затравить человека до смерти или заставить его сознаться в том, чего он не делал, - я хочу только установить истину. Но если вы будете отрицать даже свое знакомство с этой девушкой, когда я говорю вам, что у меня в руках все улики и я могу доказать это, - ну, тогда... - И прокурор воздел руки к небесам в знак бессильного негодования.
Но Клайд был по-прежнему бледен и нем. Несмотря на все, что сказал ему Мейсон, и на этот, по-видимому, дружеский и доброжелательный совет, он все еще не мог отделаться от убеждения, что, признав свое знакомство с Робертой, он себя погубит. А как отнесутся к этому роковому признанию те, в лагере! Конец всем его мечтам о Сондре и о прекрасной, праздничной жизни. И поэтому, несмотря ни на что, - молчание. И Мейсон, окончательно выйдя из себя, закричал:
- Ну, хорошо же! Значит, вы решили вовсе не раскрывать рта? Так, что ли?
И Клайд, подавленный и обессиленный, ответил:
- Я никак не причастен к ее смерти. Это все, что я могу сказать.
И, говоря это, он уже думал, что, пожалуй, ему не следовало говорить так... может быть, лучше было бы сказать... но что? Что он, конечно, знал Роберту и даже был с ней на озере... но никогда не собирался убить ее... она утонула, но это был несчастный случай. И если он и ударил ее, то только нечаянно. Но, может быть, лучше совсем не говорить, что он ее ударил? Ведь при сложившихся обстоятельствах едва ли кто-нибудь поверит, что он ударил ее фотографическим аппаратом случайно. Самое лучшее вовсе не говорить об аппарате, раз ни в одной газете до сих пор не упоминалось, что у него был с собой аппарат.
Он все еще размышлял об этом, когда Мейсон воскликнул:
- Так вы признаете, что знали ее?
- Нет, сэр.
- Ну, прекрасно. - И, повернувшись к своим спутникам, Мейсон прибавил: - В таком случае, я думаю, нам остается только отвести его назад, в лагерь, и послушать, что им про него известно. Может быть, мы еще что-нибудь вытянем из этого фрукта, устроив ему очную ставку с его друзьями. Его вещи и чемодан, наверно, еще там, в какой-нибудь из палаток. Давайте отведем его туда, джентльмены, и посмотрим, что знают о нем остальные.
И он быстро и хладнокровно повернулся, чтобы идти к лагерю, но тут Клайд, съежившись от ужаса перед тем, что его ожидает, воскликнул:
- Нет, пожалуйста, не надо! Неужели вы поведете меня туда? Нет, нет, пожалуйста, не надо!
И тут заговорил Краут.
- Когда мы с ним шли сюда, он просил меня поговорить с вами насчет того, чтобы не вести его в лагерь, - сказал он Мейсону.
- Так вот откуда ветер дует! - воскликнул Мейсон. - Вы чересчур щепетильны, чтобы появиться в таком виде перед леди и джентльменами с Двенадцатого озера, но вам не угодно признаться в знакомстве с бедной фабричной работницей, своей подчиненной?
Но Клайд был по-прежнему бледен и нем. Несмотря на все, что сказал ему Мейсон, и на этот, по-видимому, дружеский и доброжелательный совет, он все еще не мог отделаться от убеждения, что, признав свое знакомство с Робертой, он себя погубит. А как отнесутся к этому роковому признанию те, в лагере! Конец всем его мечтам о Сондре и о прекрасной, праздничной жизни. И поэтому, несмотря ни на что, - молчание. И Мейсон, окончательно выйдя из себя, закричал:
- Ну, хорошо же! Значит, вы решили вовсе не раскрывать рта? Так, что ли?
И Клайд, подавленный и обессиленный, ответил:
- Я никак не причастен к ее смерти. Это все, что я могу сказать.
И, говоря это, он уже думал, что, пожалуй, ему не следовало говорить так... может быть, лучше было бы сказать... но что? Что он, конечно, знал Роберту и даже был с ней на озере... но никогда не собирался убить ее... она утонула, но это был несчастный случай. И если он и ударил ее, то только нечаянно. Но, может быть, лучше совсем не говорить, что он ее ударил? Ведь при сложившихся обстоятельствах едва ли кто-нибудь поверит, что он ударил ее фотографическим аппаратом случайно. Самое лучшее вовсе не говорить об аппарате, раз ни в одной газете до сих пор не упоминалось, что у него был с собой аппарат.
Он все еще размышлял об этом, когда Мейсон воскликнул:
- Так вы признаете, что знали ее?
- Нет, сэр.
- Ну, прекрасно. - И, повернувшись к своим спутникам, Мейсон прибавил: - В таком случае, я думаю, нам остается только отвести его назад, в лагерь, и послушать, что им про него известно. Может быть, мы еще что-нибудь вытянем из этого фрукта, устроив ему очную ставку с его друзьями. Его вещи и чемодан, наверно, еще там, в какой-нибудь из палаток. Давайте отведем его туда, джентльмены, и посмотрим, что знают о нем остальные.
И он быстро и хладнокровно повернулся, чтобы идти к лагерю, но тут Клайд, съежившись от ужаса перед тем, что его ожидает, воскликнул:
- Нет, пожалуйста, не надо! Неужели вы поведете меня туда? Нет, нет, пожалуйста, не надо!
И тут заговорил Краут.
- Когда мы с ним шли сюда, он просил меня поговорить с вами насчет того, чтобы не вести его в лагерь, - сказал он Мейсону.
- Так вот откуда ветер дует! - воскликнул Мейсон. - Вы чересчур щепетильны, чтобы появиться в таком виде перед леди и джентльменами с Двенадцатого озера, но вам не угодно признаться в знакомстве с бедной фабричной работницей, своей подчиненной?