- Да, понимаю, - вставил Белнеп с любопытством и на этот раз уже с меньшим сомнением. - И это, пожалуй, может объяснить, почему он провел с ней эти ночи.
- Пожалуй? Безусловно, объяснит! - насмешливо и спокойно ответил Джефсон; его бледно-голубые глаза выражали одну только холодную, напористую, практическую логику и ни тени волнения или хоть какого-то сочувствия. - Ну-с, и пока он был там с нею в таких условиях... в условиях, понимаете ли, такой близости (выражение лица Джефсона ничуть не изменилось при этих словах), в его душе произошел перелом. Вы улавливаете мою мысль? Ему жаль ее. Ему стыдно за себя - ведь он грешен перед нею. На нашу публику, на всех этих набожных и добропорядочных провинциалов, это должно подействовать, правда?
- Возможно, - негромко подтвердил Белнеп; теперь он был очень заинтересован, и у него появилась некоторая надежда на успех.
- Он понимает, что поступил с ней дурно, - продолжал Джефсон, поглощенный своим планом, как паук, ткущий паутину, - и, несмотря на всю свою привязанность к другой девушке, он готов теперь искупить свою вину перед этой мисс Олден, потому что ему жаль ее и стыдно за себя, понимаете? Это снимает с него обвинение, что он замышлял убить ее, проводя с нею ночи в Утике и на Луговом озере.
- Но он все-таки любит ту, другую? - переспросил Белнеп.
- Ну конечно. Во всяком случае, она ему очень нравится, и вообще, когда он попал в светское общество, это вскружило ему голову, он совсем преобразился, почувствовал себя другим человеком. Но теперь он готов жениться на Роберте - в том случае, если она все-таки пожелает стать его женой даже после того, как он признается ей, что любит другую.
- Понимаю. Но как же все-таки быть с лодкой, с чемоданом и с тем фактом, что он после всего поехал к этой Финчли? - спросил Белнеп.
- Минуточку, минуточку! Сейчас я вам все растолкую, - продолжал Джефсон, сверля пространство взглядом голубых глаз, словно мощным лучом прожектора. - Разумеется, он поехал с нею на лодке, разумеется, взял с собой этот чемодан и записался в гостиницах под вымышленными именами и пошел лесом к другой девушке, после того как Роберта утонула. Но почему? Почему! Хотите знать, почему он это сделал? Я вам скажу! Он почувствовал жалость к ней, понимаете ли, и хотел на ней жениться или по крайней мере в последнюю минуту захотел искупить свою вину перед нею. Но запомните, все это не прежде, а после того, как он провел с нею ночь в Утике и другую на Луговом озере. Но когда она утонула, - конечно, только случайно, как он и говорит, - тогда в нем опять заговорила любовь к той, другой девушке. Да он и не переставал ее любить даже тогда, когда собирался пожертвовать ею, чтобы искупить свою вину перед Робертой. Понимаете?
- Понимаю.
- А как они докажут, что он не испытал такого душевного переворота, если он заявит, что испытал, и будет твердо стоять на своем?
- Да, но ему придется рассказать эту историю очень убедительно, сказал несколько озабоченный Белнеп. - А как быть с двумя шляпами? Их тоже придется как-то объяснить.
